Вадим Денисов - Спасатель

— Ленни, деточка, присядь, мы тебя поняли, — вымученно улыбнулся Маурер и нервно дёрнул плечами. — В чём-то ты права, но сейчас не время для таких дискуссий.

— А когда оно настанет, это время? Когда вы проснётесь! — с нервным задором крикнула сильфида с зарождающимися на глазах слезами. — Этого время у вас нет никогда. Его нет, когда воротилы собираются в Давосе, нет на выборах и после, нет на митингах и акциях зелёных. Это кажется, что нас много, а это просто картинка в телевизоре. Нас единицы! Все остальные сидят в своих шале и боятся высунуть пятку за дверь маленькой страны, предпочитая завернуться в кокон и спокойно одобрять гуманитарную помощь косоварам, которых в Швейцарии уже толпы!

Ох, и каша у неё в голове.

И всё же… Хоть не обозначая и не акцентируя по-настоящему весомое подлежащее, а не туфту про зелёных и прочих, Ленни права в устремлении: в этом Новом Мире (а по-моему, так и вообще никогда) нельзя применять, как инструмент, привычную большинству бинарную логику. Ибо дьявол кроется в деталях, но это не учитывается. Хотя, как я заметил, в этой реальности собрались, в основном, люди житейски опытные и жизнью-то поученые… Ярких идиотов и бездельников не видно. Но все свои выводы сделали много дней назад, и поступать в ситуации, подобной описанной, намерены, исходя из своей интуиции, что есть не какое-то там Прозрение от Яхве, а просто опыт, помноженный на знание, работающие фоново. А опыт говорит большинству — не лезь в пекло.

И спорить, по большому счёту, уже не о чем.

Для простого обывателя даже моделирование с деталировками излишне, настолько всё прозрачно житейски не выключенному человеку. Он отлично всё знает. Он просто занимается аутотренингом. "Ужасный Заговор хоть и встречается в нашей жизни, но статистически пренебрежим" — так говорит обыватель, так и будет говорить, даже если явная сегрегация и концлагеря под боком рвут эту наивную конформистскую теорию на китайские жалюзи.

Только это не мой случай, тут она опять промахнулась.

— А теперь возьми всё, что ты тут сказала, и выкини в урну, — спокойно посоветовал я. — Это у вас там Власть действует изящно, поддавливая, когда надо, пусть даже и так, что вы порой ничего и сделать не можете. А у нас, в России, всё происходит грубей и резче — дали тебе пинка, и полетел! Медленно летишь, догонят и добавят. По пиетету к Власти ты, дорогая моя, ошиблась адресом, обращаясь к русскому. Мы поколениями стоим с Властью стенка на стенку. Да ты и близко не знаешь, что такое произвол и что такое издевательство над людьми! Кого ты учить собралась? И причина моего нежелания валить гвардейцев вовсе не в этом! Всё проще и умнее — удрав из городов, я перевоспитался Тайгой и Тундрой. Убиваю только тогда, когда это действительно необходимо. Понятно? Нихера тебе не понятно. Вот и мечтаешь о революциях, а мы этим давно наелись. Наубивались!

Половину по-русски проорал. Или даже больше? Впрочем, они, так же, как и я, неизбежно впитывают новые языковые среды, в новом мире без этого никак, может, что и вкурили.

— Всё, товарищ Ленни Кальми-Ре. Революционный шалман закончен, неси горячий кофе, нам надо думать, принимать решение.

— И коньяк захвати из кладовой, — обречённо добавил шкипер. Дождался, пока вдруг ставшая послушной овечкой Zicke выйдет из кают-компании, посмотрел на меня, постучав себе по лбу указательным пальцем. — Ребёнка ей родить надо бы. Сразу всё в мозгах поправится. Не туда энергию направляет девчонка.

— Ули, я тебя умоляю…

Не успели мы с капитаном перевести дух в спасительной тишине, как сильфида появилась снова. Опять в белом передничке, спокойная, и даже глаза почти без красноты. Водрузив поднос на стол, услужливо поставила чашечки с растворимым кофе, стопочки, а на центр — початую хрустальную бутылку "Хеннесси-Эллипс", что покрепче градусом, и тарелочку с конфетами. Вот такая обывательская жизнь у селектов. А вы говорите, бунтовать, не подчинятся… Лини поправила салфетки на столе, по очереди чмокнула нас с Маурером в щёку и спокойно села рядом.

— Извините меня, мальчики… Давайте о деле, — она повернулась ко мне и пообещала. — А с тобой мы окончательно ночью помиримся.

Медленно покачав головой, шкипер задумчиво сказал:

— Прямо и не знаю, Тео… Завидовать тебе или сочувствовать?

Моторку мы засёкли сразу же, как только она появилась из-за поворота.

Маурер тут же заглушил двигатель, и "Клевер" в полной тишине поплыл по течению к узкому песчаному островку, не более трёхсот метров длиной. Вытянутый, узкий, лысый, как пустыня, единого кустика нет, что нам и нужно. А нужно, чтобы экипаж выплыл, для начала, на этот клочок суши.