Дмитрий Политов - Ниже ада

Бункер штаба Московского военного округа. 23.12.1953 г.

Конференц-зал подземного убежища, способный вместить сорок человек, выглядел сейчас совершенно дико. Дальняя от входной двери секция стола освобождена от ножек и вертикально приставлена к стене. В нее вбит крюк, а к нему привязан полноватый, бритый наголо человек, одетый в синие бриджи и нижнюю рубашку. Бриджи из дорогой шерстяной ткани измяты и замызганы, а рубашка из тончайшего батиста сменила цвет на темно-серый.

Вряд ли кто-нибудь признал бы сейчас в этом жалком индивидууме самого страшного, после Хозяина, человека в государстве. Властное лицо с близко посаженными глазами кривится в злобной гримасе. Рот заклеен широкой лентой медицинского пластыря. Но под пластырем видно, что губы человека беспрерывно шевелятся. Что он делает? Молится? Проклинает? Вымаливает пощаду?

Нет, он пытается произнести Слово. Слово состоит из девяти слогов, абсолютно бессмысленных с точки зрения русского языка. Впрочем, они бессмысленны на любом из ныне существующих языков.

Но пластырь мешает правильно артикулировать, и человек раз за разом нарушает канон. Это продолжается всего пять минут, но человек уже начал впадать в отчаяние. Он прекратил попытки. Пот крупными каплями покрывал его бритый череп.

А ведь еще полчаса назад человек испытал сильнейшую радость. Несмотря на то что сидел в камере-одиночке. Да, даже там он испытал радость — у него получилось произнести первое Слово — призывающее. И по тому, как дрогнул воздух, человек понял, что сделал это правильно. Слово указующее он хотел произнести попозже. Зачем, ну зачем он так долго тянул с этим? На что надеялся? Уговорить этих болванов? Да, пожалуй! Уговорить… До последнего момента он рассчитывал победить обычными, людскими средствами. И даже арест не поколебал его желания. И только поняв, что обычные средства бессильны и верные нукеры не могут прийти на выручку… Тогда он и прибег к этому последнему козырю.

Но дальнейшее развеяло радость. Они, эти болваны, что посмели прервать его победоносное шествие к власти… власти абсолютной… Они ЗНАЛИ!!!

Конвоиры ворвались в камеру внезапно, и он даже не успел опомниться, как его руки были скручены, а рот заклеен.

Подозрения получили подтверждение, когда в конференц-зал вошли четыре офицера в странных масках на лицах, похожих на очки сварщика. В руках они держали автоматы Судаева, у которых вместо ствола были раструбы, как у мушкетонов. Офицеры, настороженно оглядываясь, встали так, словно ожидали нападения сквозь стены. И это на глубине 30 метров! Они явно знали, что пленник успел вызвать подмогу, и знали, что эта подмога не относится к человеческому роду.

Откуда они ЗНАЮТ? Кто? Кто их предупредил? И кто дал им это оружие и приборы?

Впрочем, неважно! Кто бы ни был предателем — ему не уйти от расплаты!

А вот и он! Странно, лицо незнакомое…

В конференц-зал вошел высокий сутулый мужчина, одетый в офицерский китель без знаков различия. Он внимательно оглядел помещение, обращая внимание на расстановку людей и предметов. Затем тщательно проверил, как держится на лице пленника пластырь. Видимо, увиденное удовлетворило сутулого — он довольно кивнул и отошел в сторонку.

Вслед за проверяющим в зал стремительно влетели, практически ворвались главные заговорщики. Заблестели золотые погоны без просветов. За главарями в широкую дверь втянулась сошка поменьше — майоры, полковники. Один из полковников принялся монотонно зачитывать приговор. От волнения он несколько раз сбивался и начинал снова. Его никто не слушал — приговор был просто проформой, данью традиции. Все напряженно ждали, когда коренастый генерал, с тремя золотыми звездами над левым карманом кителя, даст отмашку. А тот не спешил, словно наслаждаясь беспомощностью своего давнего врага.

Полковник снова сбился, и снова начал читать заново. Нервы людей были на пределе. Первым не выдержал самый невозмутимый, на первый взгляд, сутулый. Он подошел к генералу, тронул его за плечо и что-то прошептал в самое ухо.

Генерал встрепенулся.

— Ну, кто желает привести приговор в исполнение? — зычно обратился он к присутствующим. Среди офицеров наступило тщательно скрываемое смятение. Судя по впечатляющим «иконостасам» на груди, все они были боевыми командирами. Но сейчас… Дело предстояло несколько… грязноватое.