Игорь Подгурский - Подземный рейд

На выходе, когда они выбирались на поверхность, их встречал все тот же координатор учений. Он удивленно спросил, подняв брови:

– Как вам удалось так быстро добраться?

– Столкнулись с панцирохвостами, – ответил за всех Шаржуков, переводя сбившееся дыхание. – Разобрались. Чего медлить?

– Молодцы, салаги! Сразу видно настоящую каэсэсовскую закваску!..

В тот первый рейд Олег познакомился со своим будущим другом Алексеем Бормотовым. Были они с Лешей одного роста: метр восемьдесят два. Стройный Бормотов казался немного выше на фоне кряжистого друга. Простецкое выражение его лица могло обмануть постороннего человека. Те, кто общался с ним поближе, не обольщались, зная его хитрющий нрав. Серые стальные и такие же холодные глаза не вязались с постоянной подкупающей улыбкой. У волевого товарища любимым занятием было дурачить людей, прикидываясь лопухом.

У обоих были короткие стрижки с преждевременной проседью: у Олега на висках, у Алексея почему-то на макушке.

Взгляды на жизнь у друзей совпадали там, где было необходимо уважать чужую индивидуальность, не допекать мелочными придирками и не лезть друг другу в душу. О дружбе у ребят также были одинаковые представления: друг – такой человек, свой в доску, с которым можно поделиться последним, который тебя поймет и не предаст, даже если ты не прав.

И еще, безусловно, друзьям нравился риск, когда во время схваток с тварями в кровь вбрасываются лошадиные дозы адреналина. Стресс в моменты опасности, когда ты один на один против всего мира, давал «волшебный пинок» организму. Непередаваемое чувство, когда кажется, что кровь в венах закипает от выброса разбушевавшейся энергии. Но специально за адреналиновым кайфом они не гонялись. Жизнь и так била ключом. С другой стороны, без риска она слишком пресная. Обыденная, размеренная жизнь: дом – работа – дом, была не для них. На вопрос: «Чего я хочу?» – два друга-каэсэсовца давно нашли для себя ответ: «Жить на полную катушку!»

Но и безбашенными парни не были. Всегда действовали, просчитывая все возможные варианты развития событий, при любой возможности наращивали свой профессионализм. В риске ради риска они не видели смысла и патологией экстремалов не страдали. Друзья не были, да и не хотели быть обычными людьми, с обычной судьбой. Всегда можно совершить то, что у других никогда не получалось. Сделать что-то невозможное и сказать себе: «Я могу!»

Их начальнику отдела, которого все звали исключительно по отчеству, Михалычем, приходилось нелегко. Пожилой каэсэсовец был похож на старого медведя, уставшего от жизни. Когда он пытался учить друзей уму-разуму, Олег предпочитал отмалчиваться, а Леха выдвигал вперед нижнюю челюсть и начинал «через губу» цедить с презрительной небрежностью издевки и подколки, в пух и прах разбивающие аргументы начальника. Он не желал слушать набившие оскомину ценные указания, переходящие в нотации. В конце концов Михалыч махнул на друзей рукой, посчитав воспитание оболтусов бесполезной тратой нервов, и заканчивал душеспасительные беседы всегда одинаково:

– Уйдите с глаз моих долой, оглоеды!

Впрочем, начальник прекрасно понимал, что на такой службе покладистые исполнители не выжили бы и одного дня, и свободолюбивый нрав друзей – это такая же служебная необходимость, как прекрасная физическая форма.

Да, кадры решают все. В свое время вместо людей хотели использовать под землей новейшие научные и технические разработки. Обратились в закрытые оборонные центры. Там за короткий срок и безумные деньги секретные армейские боевые роботы подверглись разным модификациям, превратившись в гражданских роботов-охотников. Специалисты из военно-промышленного комплекса расстарались на славу. Но, как это обычно происходит при освоении бюджетных средств, на первых же «полевых» испытаниях в подземных коммуникациях мегаполиса боевые механизмы с кибернетическими мозгами исправно показывали один и тот же результат. Эффективность их работы стабильно равнялась нулю.

Нырнув под землю, роботы тут же замирали, превращаясь в стальные болванки с электронной начинкой. Неподвижные изваяния, поблескивая броней корпусов, являли собой примеры человеческой непредусмотрительности. Казалось бы, все просчитали… но, как выяснилось, кроме одной мелочи. Так себе, небольшой пустячок. Любой радиосигнал, при помощи которого посылались команды, гасился толщей земли. А тут, как в многослойном торте, асфальт, бетон и почва надежно экранировали приемную антенну от команд оператора. Стали пробовать разный диапазон частот – то же самое. Любой сигнал глушился уже в нескольких метрах от поверхности. Самоходные радиоуправляемые роботы-охотники оказались бесполезной кучей драгоценного металлолома.