Адриан Чайковски - Чернь и золото

— Господа, а в чем, собственно, дело? — весело поинтересовался Сальма.

— В том самом! Зря ты думаешь, что удрал далеко. Мы придем, стрекозел. К вам пришли и сюда придем.

В наступившей внезапно тишине послышалось шарканье ног, и на пороге одной из кают возникли двое жуканов. Красноречивый солдат отступил, скаля зубы, но второй чиркнул шпорами по воздуху там, где только что стоял Сальма. Тот, не вынимая меча, выставил обе ладони вперед. Осоид, явно знакомый с оборонительным искусством стрекозидов, все равно приготовился к драке, но разговорчивый товарищ потащил его прочь. Нарушили приказ, догадался Сальма — но ведь осоидов, как известно всем, раздразнить проще простого.

Корабельные механики, как любой технический персонал, были людьми практичными и не примешивали к работе политику. Когда Тото убедил их, что понимает в машинах, на его происхождение махнули рукой. Вскоре он уже знал всех и каждого в тесном, закрытом для непосвященных мирке, состоявшем из дюжины чумазых мужчин и женщин. Пассажиров здесь считали грузом, способным нажаловаться, воздушный Экипаж — бесполезным балластом, а себя — той самой силой, которая держит корабль в воздухе так же верно, как если бы они несли его на плечах.

Впервые в жизни на Тото не смотрели косо и не делали усиленно вид, будто с ним все в порядке. Умение отладить поршень, сварить шов или прочистить форсунку делало его причастным к элите со всеми вытекающими из этого правами и обязанностями. Жуканами здесь были не все. За главный двигатель отвечал муравин-ренегат, которому надоела военная техника. Бригада хулиганистых мушидов делала то, что недоступно работникам с более толстыми пальцами. Имелась даже одна полукровка, плод того же гибрида — но муравин, ее родитель, происходил из бледнокожих таркийцев, и сходства между ней и Тото не было никакого.

На десятый день, когда Геллерон уже показался на горизонте, Тото вместе с другими позвали в самые недра, куда он раньше заходить не отваживался. Между трюмами зиял прямоугольник открытого неба, и туда, в пустоту, опускали громадную погрузочную платформу.

— Что вы такое делаете? — изумился Тото.

— Принимаем аппарат, — разъяснил один из механиков. — Курьер, наверно, — смотри.

Тото, прищурясь, разглядел вдали темное пятнышко, которое быстро преобразилось в машину с неподвижными крыльями. Эти новинки были в воздухе самыми быстрыми, но постройка их стоила дорого, и ломались они почем зря. Тото уже видел такие: пара двухъярусных крыльев, корпус загнут вперед и вниз, как у горбатого насекомого, на носу стабилизатор вроде коробчатого воздушного змея. Единственный пропеллерный двигатель, слышный даже на таком расстоянии, закреплен сзади, под баллистой.

Машина поравнялась с «Небом», и Тото только теперь заметил, что ее деревянный корпус наспех раскрасили в черные и золотые полосы.

Она моталась туда-сюда, примериваясь к платформе.

— Что за дурацкая выдумка принимать аппараты в воздухе, — сетовал механик рядом с Тото. — Один идиот, помню, на полной скорости влетел в люк. Сорвал себе крылья, продырявил нам корпус и камнем вниз.

Пилот аэроплана, неуверенно покачав крыльями, наконец сел, и машину втянули в трюм. Пропеллер постепенно замедлял вращение.

Внутри сидели пятеро военных-осоидов. Один, видимо командир, встал, как только закрепили платформу. Его взгляд скользнул по Тото, не выделяя метиса среди других работяг.

— Пошлите за капитаном Хальрадом и скажите, что его просит капитан Тальрик.

Главный механик, женщина, подбоченилась.

— Извините, не расслышала. Вы, кажется, хотели поговорить с командиром нашего корабля? — Четырех вооруженных солдат она будто не замечала.

Офицер, сощурившись, растянул губы в скупой улыбке.

— Да, я имел в виду именно это. Нельзя ли разместить моих людей вместе с другими солдатами?

Тото незаметно выбрался из ангара и побежал.

Капитан Хальрад обнаружил пристрастие к жуканскому вину. Он каждый раз смаковал его, строя из себя знатока, и расхваливал Танисе достоинства именно этого сорта. Та, прекрасно зная, что пьют они дешевый ординарный продукт западных виноградников, вежливо соглашалась и слушала его армейские рассказы — другого образа жизни он не ведал.

— Но не можете же вы все служить в армии, — заметила как-то она. — Как такое возможно?

— Все осоиды мужского пола — воины. Иного поприща для нас нет.

— А инженеры, ученые?