Михаил Луговой - Игра на понижение

Алина легко оттолкнулась и, воспарив над амортизатором, выбралась из своего закутка в пассажирский салон. Там царило веселье. При старте с Земли на пассажирах иногда сказываются отрицательные эффекты невесомости. Кого-то тошнит, у кого-то кружится голова. Обычно это происходит не сразу, а через полчаса-час. Таких, чтобы проблем не было, лучше уговорить вернуться в амортизаторы. На Луне это все, как правило, быстро проходит.

Но обратные рейсы – дело совсем другое. Закаленные годами малой лунной гравитации организмы переносят невесомость без всяких проблем, ожидание скорого возвращения и встречи с родными и близкими рождает эйфорию, и пассажиров охватывает бурное веселье. Если на пути к Луне в пассажирском салоне царит сосредоточенность с легким оттенком торжественности, то при обратном рейсе общее настроение больше напоминает балаган. Все веселятся, как сумасшедшие. Бортпроводники обычно веселью не препятствуют. Отчасти из жалости. Людям, которые провели при лунной гравитации много времени, несколько ближайших недель грозят большими неудобствами, особенно если они пренебрегали тренировками, а таких немало.

Сейчас пассажиры превзошли сами себя. На «Быковском» возвращался на Землю какой-то небольшой научный коллектив в полтора десятка человек. Молодые парни и девушки устроили на борту нечто вроде студенческого «капустника», заразив хорошим настроением и остальных. Кто-то из них неведомым путем снял блокировку с динамиков информационного экрана в своем амортизаторе, и теперь оттуда гремела на весь салон вполне отчетливая музыка, под которую часть пассажиров пыталась танцевать. Танцы в невесомости вообще процесс занятный, а уж при всеобщем возбуждении и подавно. Алина прислушалась. Запись тоже явно была самодельной.

Поймав краем глаза мягкое свечение консоли, Алина махнула рукой. Музыка смолкла, сменившись негодующими возгласами.

– Уважаемые пассажиры, – сказала девушка. – Прошу внимания. Через пятьдесят минут паром «Валерий Быковский» начинает торможение для входа в атмосферу Земли. Перед этим возможны дополнительные маневры. Поэтому я рекомендую вам занять места в амортизаторах и пристегнуться.

Музыка в пассажирском салоне снова включилась, но теперь это была уже нейтральная мелодия, согласованная с космодромными психологами, которая должна была успокоить пассажиров и настроить их на сотрудничество. Среди последних началось движение, сравнимое с броуновским. Мало кто направился к своему амортизатору сразу, многие предпочитали обменяться друг с другом парой слов, подлететь к панорамному экрану или совершить в невесомости последний головокружительный кульбит. Но, в общем, неожиданностей не ожидалось. Минут через десять устроятся на своих местах самые упорные, после чего останется только проверить, как все закрепились, это еще минут пятнадцать от силы, и можно докладывать командиру о готовности.

Алина, оттолкнувшись от стены, вернулась к своему амортизатору и не видела, каким взглядом проводил ее один из подравшихся на Луне арабов.

…Командира экипажа можно было понять. Стоило ему прикрыть глаза, как перед ним возникало жесткое лицо человека, который при последней встрече представился космонавту как господин Барзани. Обратный рейс обернулся для Омида Танвира настоящей пыткой. Командир каждую минуту ожидал, что в рубку ворвется некто, назовет пароль и прикажет изменить место посадки. Он, Танвир, конечно, подчинится, а если он прикажет, то подчинится и команда. Подчинится… Но какими глазами будут смотреть на него Рафаэль и Поль, с которыми он в одном экипаже не первый год? Что он скажет Джене, для которого этот рейс первый в качестве не стажера, а полноправного члена экипажа? Как, наконец, он будет объясняться с инспекторами Космического комитета, когда начнется расследование этой истории?

Когда главный диспетчер Кейп-Йорка подтвердил «Быковскому» посадку, командир почувствовал прилив надежды. Осталось перетерпеть этот неполный час, а потом… После выдачи первого тормозного импульса у них будет еще минут двадцать, когда можно снова разогнаться и выскочить на орбиту, чтобы изменить точку посадки. Но, Аллах свидетель, он никогда этого не сделает! Чем бы ни угрожал ему Барзани. Скажет, мол, поздно спохватились, а начав процедуру посадки, прервать ее, не поставив под угрозу жизни всех находящихся на борту, уже нельзя. И это кстати.