Вадим Михальчук: Люди и волки (Черная пустошь – 2)

Дэвид промолчал.

– Мне показалось, может быть, я и не прав, но мне показалось, что их накрыло лучом. А что видел ты?

– Трудно сказать точно, – отвечает, как всегда осторожный, Дэвид.

– Их накрыло, – тихо сказал Адам, как будто самому себе, – черт меня подери, их точно накрыло. Майк говорил, что перед электромагнитным импульсом была волна резкой боли, что у них болели глаза и был оглушающий свист, я еще подумал, что это инфразвук, а если их накрыло в то время, когда они работали бластером, то…

Адам замолчал и сжал зубы.

– Дэвид, помоги мне, пожалуйста, ты ведь теперь безлошадный.

– Конечно. Что делать?

– Настрой мою термооптику, чтобы я мог видеть так же, как видел ты.

– Ты будешь продолжать вести «Титан» к высоте?

Дэвид не дождался ответа и молча стал настраивать термовизор Адама.

– А если еще один импульс? – спросил Дэвид. – Что тогда? Ведь мои бомбы, скорее всего, пролетели впустую.

– Надо рискнуть, Дэвид, – сказал Адам и горько рассмеялся над своими словами, – «рискнуть», ха! Как будто мы действительно чем-то рискуем, помимо этой чертовой техники. Ведь меня не накрыло вместе с тобой. Значит, радиус излучения ничтожно мал.

– Конечно, Адам, конечно.

– Их же там убивают, Дэви, – прошептал Адам, как будто не слыша слов Варшавского.

– Я не спорю с тобой, Адам, я абсолютно с тобой согласен. Я тоже боюсь за наших парней, – пальцы Дэвида дрожали от напряжения, иногда ему приходилось по несколько раз повторять команды, – вот. Всё готово.

Теперь экран термовизора «Титана» стал молочно-серебристым, как всего минуту назад был экран «Каспера». До высоты осталось полторы минуты лета…

* * *

Я очнулся от боли. Похоже, боль стала моей единственной верной подругой в последнее время. На мне лежали тела убитых людьми воинов, мне пришлось расталкивать их лапами, чтобы выбраться на свободу. Вдобавок, нас порядочно присыпало землей. Мне не хватало воздуха, я задыхался, но вскоре смог освободиться из-под тяжести мертвых тел. Я оказался очень близко от постройки людей, меня это нисколько не заботило, мне показалось, что так я смогу точно получить то, к чему я стремился – смерть.

Я не услышал выстрелов, еще мгновение назад оглушительно грохотавших в ушах, и меня даже охватило некоторое раздражение. «Вот перед вами сейр, который желает умереть, а вы, глупые люди, убиваете тех, кто еще мог бы жить». Я перевел дыхание, посмотрел вверх и замер, очарованный и испуганный одновременно.

Я увидел небесно-белую молнию, рассекавшую небо. Я обернулся назад, чтобы посмотреть, куда же ударит, и увидел, как молния, упрямо не желающая пропадать, мгновенно превращает моих сородичей в горящие ошметки. Эта молния тянулась откуда-то с высоты, с вершины человеческой постройки. Это не могло быть ничем иным, как очередным страшным оружием людей. Илайджа ничего не знал об этом оружии, я знал это, он не мог мне соврать, но от этого боль, вспыхнувшая в моем сердце, не стала слабее. Я снова был вынужден смотреть, как гибнут сейры, я не мог равнодушно смотреть на столь безжалостное истребление, я не мог слышать, эту тишину, не нарушаемую ни воем, ни рычанием сейров – когда бежишь вверх, нужно держать дыхание.

Они и умирали молча, без стонов и воплей – молния, моментально сжигающая их, не давала им возможности сказать хоть что-нибудь. Самое страшное в этом молчаливом беге навстречу смерти было то, что сейры не останавливались. Они видели, как погибают их сородичи, братья, охваченные серебристым сиянием, похожим на дождевые капли, они видели, как их тела тают, как лед на солнце, в огне, превращаясь в пепел, обгорая до костей, умирая. Но никто из пока еще живых не остановился, не замешкался ни на миг, не испугался.

Мое место было рядом с ними. Я уже повернулся, чтобы бросится в этот белый колдовской огонь, но молния вдруг сделала гигантский круг. Я остановился на её пути, она неминуемо должна была поглотить меня, но вдруг уже знакомый страх ударил меня. Я упал на землю, надеясь, что хоть сейчас смерть придет ко мне. Я не защищал свой разум, мне это было абсолютно безразлично, я пил этот ужас, как измученный жаждой, но колдовство было настолько сильным, что убивало не разум, а тело. Мои лапы сжимались и разжимались, голова дергалась, как голова змеи, отделенная умелым взмахом когтя от туловища, я чувствовал, как горят мои глаза, и молил смерть забрать меня.

Я услышал оглушительный грохот где-то неподалеку и сознание покинуло меня во второй раз за эту ночь…