Андрей Земляной: Крылья Родины

Щелкнули шейные зажимы, и мир впервые после попадания в госпиталь стал видимым. Стройная женщина в зеленом халате сдвинулась в сторону, и в палату вошли командир авиабазы генерал-майор Ревенко собственной персоной и несколько офицеров.

Анатолий инстинктивно дернулся встать, но лишь двинул шеей. Несмотря на это, генерал правильно понял жест лейтенанта.

— Лежи, лежи. — Он снял фуражку и присел на стул рядом с кроватью. — Даже не знаю, чего сказать тебе. — Он пригладил ладонью ежик седых волос. — Когда шел, были всякие слова, а теперь все из головы вылетело.

— Начните с важного, — едва прошептал Анатолий, но, усиленный виртуалом, голос прозвучал ясно и громко.

— Помнишь? — Командующий базой улыбнулся. Фирменная присказка «Начну с важного», которой адмирал начинал все совещания, была, можно сказать, его эмблемой. — Хорошо. По результатам боя принята новая тактика борьбы с «калошами». Оружейники получили заказ и уже испытывают новые снаряды с ослепляющей начинкой.

— Как ребята?

— Гном, Кол, ваш командир и остальные живы-здоровы. А вот Варан, Колос и Шар — все. Только обломки остались.

Перед глазами лейтенанта мелькнули, словно кадры, картинки их общих посиделок. Варан был немногословный, спокойный и уверенный, словно танк, татарин с черными как смоль глазами чуть навыкате, отчего его взгляд приобретал гипнотическую силу. Колос настоящий казак, державший в комнате старую прапрадедовскую шашку. И Шар. Веселый компанейский парень, обожавший старинную музыку.

— Кроме того, мы наконец-то взяли относительно неповрежденный экземпляр «калоши». Главный механик уже повез в наш НИИ. Ну, свое спасибо от науки ты еще получишь, я думаю, а вот это от нас прими. — Один из офицеров подал установленную на подставке искусно выполненную модель Су-65 «Ястреб». Весь корпус и подставка были испещрены автографами. — И еще. — Генерал встал, надел фуражку и взял в руки поданную ему коробочку. — За мужество и героизм старший лейтенант Анатолий Барков награждается званием Героя России и медалью «Золотая Звезда».

— Служу России! — четко произнес Анатолий и впервые с момента попадания в госпиталь улыбнулся.

— И самое главное. — Ревенко чуть смущенно улыбнулся. — Когда еще шла спасательная операция, какой-то умник ухитрился отправить на тебя с Вараном наградные на «Звезду чести». Ты же вообще чудом выжил. В машине что-то перекоротило, но метров за сто над землей катапульта все же сработала. Капсулу на третий день нашел охотник и связался со спасателями. Пока суд да дело, наградные уже подписали. Так что ты теперь будешь одним из трех людей, награжденных Звездочкой еще при жизни.

В Екатеринбург его доставил личный генеральский борт. К немалому смущению молодого старлея, на красноярском космодроме кроме медиков его встречали пионеры из организации «Опора» и несколько журналистов общероссийских каналов.

Малышня сразу оттеснила в сторону офицера медслужбы и, довольно грамотно взяв в коробочку инвалидное кресло, устроила из корреспондентов конвейер, давая каждому буквально по три минуты. Но стоило экрану диагноста покраснеть, как импровизированная конференция была мгновенно свернута и его покатили к медицинскому микроавтобусу.

Долечиваться предстояло во флотском госпитале для таких же, как он, списанных подчистую вояк.

Буквально через пару часов в госпиталь, словно ураган, ворвался Барков-старший и, учинив для начала форменный допрос всему персоналу, вошел в палату сына.

— Папа…

— Лежи, сынок. — Чуть звякнув наградами, полковник Барков присел рядом. — Молодец. — Он тяжело вздохнул. — Дал прикурить этим гадам. Твой бой по всем каналам крутили. Даже у меня интервью взять пытались.

Анатолий тихо рассмеялся.

— Во-во. И представляешь, все интересовались, как это, мол, я воспитал такого героя. — Он помолчал. — Ладно, герой. Я тут тебе всякого разного привез, чего ты любишь. Так что ешь и поправляйся. У нас с мамой на тебя большие планы.

— Да какие планы, пап? — Анатолий чуть заметно улыбнулся. — Я же теперь инвалид. Только бумажки перебирать и могу.

— Ну, во-первых, не все так плохо. — Виктор Сергеевич снял фуражку и положил ее на колено. — Врачи обещали полное восстановление подвижности максимум через год. Летать ты, конечно, не сможешь, но танцевать вполне. Ленка Егорова, кстати, телефон маме оборвала, все интересовалась, когда ты домой прилетишь.

Школьная любовь Анатолия, с которой он расстался в момент получения предписания на вступительные экзамены в Ейское высшее училище ВКО, не вызвала в душе никаких эмоций, кроме легкой грусти. Тогда девушка закатила ему настоящий скандал, требуя, чтобы Барков отозвал свое заявление о поступлении в училище. Анатолий, который первый раз сталкивался с женской истерикой, сначала попытался как-то ее успокоить, а потом плюнул и уехал на три дня к родственникам в деревню. На его проводы в училище Елена не пришла, предпочтя уехать к морю с сыном местного промышленника.