Дмитрий Старицкий: Путанабус

- Сначала проедала то, что заработала в Ирландии. Потом меня знакомый преподаватель из ГИТИСа на первую мою вечеринку олигархов запихнул. Пять сотен долларов, как с куста, за выходные на шикарной даче. Это тебе не на ирландской грядке, где вечно пьяные трактористы с немытыми руками.

- Так уж и вечно пьяные?

- Ну, пьют они совсем не так, как литовцы, под заборами не валяются. Но с утра они уже под градусом. И весь день, по чуть-чуть, догоняются. К вечерним танцам в пабе уже лыка не вяжут. И так ежедневно. Без выходных.

- А теперь?

- А теперь я раздвигаю ноги за двести евро в час. И ко мне очередь стоит из приличных, обеспеченных, хорошо одетых, и воспитанных людей, которые терпеливо ждут, когда я на эскорте заработаю на масло под их черную икру, и освобожу окошко в своем графике. Так вот. Зимой возят меня на горные лыжи в Куршавель или в Аспен Маунтин. Ну, это там, где катается Антонио Бандерос. Летом на Канары или в Ниццу. Или на яхте по произвольному маршруту. Под парусом. Так что квартиру себе я уже заработала. В хорошем новом доме на проспекте Вернадского.

Потом собеседовал с двумя украинками.

Яриной Урыльник, с хутора из-под Ивано-Франковска, 18 лет. Типичная чернявая "западенка", кареглазая, очень красивая, хоть и небольшого росточка. Ей бы ноги подлинее - цены б не было. Этакая таракуцка: ткни спичкой - сок брызнет.

Закончила школу, и с подругами, наплевав на всю украинскую незалежность, сразу попёрлась завоевывать Москву, с барахлом, узлами, кастрюлями и чугунными сковородками, как на вечное поселение. А их там - таких красивых, никто и не ждал, аж обидно. Сначала работала на рынке возле Киевского вокзала продавщицей. Но быстро поняла, что подставлять задаром свою белую задницу под черных хозяев палаток, да еще за просто так - не есть хорошо, когда налицо реальный денежный спрос на её красоту.

Теперь самостоятельна. Квартиру снимает.

- А для всех кавказоидов у меня пятидесяти процентная надбавка. За прошлое, - гордо завила она. Мол, смотри, какая я умная. И мстительная.

Вторая украинка - Оксана Кончиц, была из Днепропетровска, точнее из заводского поселка городского типа под Днепропетровском. 19 лет. Длинноногая, светлая шатенка, с большими чувственными глазами благородной оленихи. Маленькой пикантной родинкой на верхней губе у крыла аккуратного носика.

После школы кем только не работала в Днепропетровске, но долго нигде не задерживалась: всё хозяева доставали со своей "любовью", чтобы денег меньше платить.

В московский эскорт её зазвали в прошлом году какие-то залетные рекрутёры. И, что самое странное, не обманули, и устроили как обещали. Даже квартиру ей сняли недорогую.

Проституция?

Иногда.

По случаю.

Задорого.

Под номером 12 выступала молдаванка Екатерина Лупу из деревни Бэлэбэнешь. 19 лет. Яркая, эффектная девушка. С шикарной копной каштановых волос. Черными глазами и ярким ртом, без следов помады. Грудь такая, что лифчиком её только унижать. Притом, что все выпуклости у неё на месте, Катя производит впечатлениё тростиночки, при росте в метр шестьдесят восемь.

Карьера её зеркальна той, что у западной украинки. Сначала торговка на московском рынке, потом проститутка без отрыва от производства, так как все родственники постоянно яблоки привозили на продажу багажниками. Год назад рынок бросила, устроила на свое место подросшую двоюродную сестру. Ей за это тетка ещё в ноги кланялась, благодарила. Дура. Привезла любимую дочку в вертеп и рада, что "пристроила хорошо".

- Со мной как в анекдоте, - смеется.

- Девушка с вами можно познакомиться поближе?

- Катя.

- А если ещё и с подружкой?

- Две кати.

Завершала эту чертову дюжину еврейка Роза Шицгал, 18 лет. Коренная москвичка, что характерно. По крайней мере, её семья живет там с двадцатых годов прошлого века. Небольшая, но очень фигуристая. Лицо типично семитское: смуглая, нос чуть вислый с горбинкой, большие черные глазищи с поволокой, узкая талия, большая упругая грудь и красивая попа. У родителей в наличие всё: квартира, машина, дача... Средний класс, короче.

- Это у родителей. А у меня самой "Астон-мини", юзаный, правда, - заявляет гордо, - И дача советская в шесть соток с садовым домиком от бабушки в наследство досталась.

Папа у неё - профессор в московском ВУЗе. Мама - бывший кинокритик, в настоящее время - правозащитник.

- Это у неё не иначе, как с недоёба, - прокомментировала Роза, - Так, как те мелкие гранты с пиндосского Госдепа трудно считать заработком.