Михаил Белозеров - Украинский гамбит. Война 2015

— Ну и что теперь будет? — спросил Игорь. — Повезете в Штаты?

— Это на усмотрение командования, — признался Билл Реброфф. — Может, вас в Европе немцы будут судить.

— И все-таки я не понял, — сказал Костя. — Зачем из-за этого такой сыр-бор?

Лейтенант поморщился, но промолчал.

— Зачем вы потеряли столько людей из-за каких-то журналистов? — повторил вопрос Костя. — Нелогично.

— Ладно, — махнул Билл Реброфф, — все равно узнаете. Всему причина ваши соотечественники…

— Бандеровцы что ли? — перебил его Игорь.

— Ну да, — нехотя согласился Билл. — «Оранжевые». В общем, это было главным условием операции «ковер демократии». Вы им нужны. На вас сделана ставка, не только конкретно на вас, но и на всех тележурналистов, которые попадут в плен. Но вы предпочтительнее…

— Чего?.. — удивилась даже Завета.

— Вы что, передадите нас националистам? — спросил Костя.

Почему-то он был уверен в таком исходе, ведь ясно же было, что из-за снимков этих чертовых танков осудить не могут, а других причин не было. Поэтому насчет шпионажа — это явно надуманный предлог.

— Ну да, — кисло согласился Билл Реброфф. — Была б моя воля… Но главное не это. Вы снимали на пленку наших союзников. Три часа назад они все погибли. Целая дивизия. Вы понимаете? Пять тысяч человек и куча техники.

— Понимаем… — упавшим голосом ответил Костя. — Но при чем здесь националисты?

— Вы их основной козырь в операции «ковер демократии».

— Лучше бы назвали дорожкой, — мрачно пошутила Завета.

— Чего? — в свою очередь не понял Билл Реброфф.

— То есть вы готовите провокацию? — наконец-то догадался Костя.

— Не провокацию, а операцию «ковер демократии». Нам нужно оправдать свое присутствие здесь и дальнейшее развертывание Третьего экспедиционного корпуса. А «ковер демократии»…

— Название дурацкое, — перебил его Сашка.

— Не в названии дело, — заметил Билл Реброфф, — а в сути. Русские убивают украинцев. Геноцид? Геноцид! Поэтому идея состоит в том, чтобы русское Центральное телевидение само показало факт этого самого геноцида, и тогда весь мир скажет, что русские в очередной раз плохие, это развяжет нам руки, а России будет труднее отстаивать свои позиции и она не ввяжется в войну на стороне Украины.

— Но ведь это же подло?! Ведь здесь идет гражданская война! Здесь убивают всех подряд! — воскликнула пораженная Завета. — А те же самые бандеровцы устраивают провокации.

— А кого это волнует? — удивился Билл ее наивности. — Кого? Вашингтон? Не волнует! Уолл-стрит? Тоже. Париж? Париж будет делать то, что мы ему скажем. Остаются Германия и Италия. Германия всегда была вашим врагом. Мы пообещаем ей половину пахотных земель Украины. Куда она денется, эта Германия. Италия — проститутка, куда Европа, туда и она. Я уж не говорю о средиземноморских странах. Они слишком бедны, чтобы иметь собственное мнение.

— Тогда — никого, — согласилась Завета с его цинизмом.

— Поэтому, извините, такой расклад. Людей мы много потеряли, пятьдесят три человека, и все из-за вас и этой самой операции. Ладно, пойдем выпьем. Я заказал обед. Три дня в условиях войны — это очень много. Как говорится, много воды утечет.

Костя подумал, что на этот раз ради них лейтенант не будет рисковать своей карьерой.

— Да, — согласился он, оглядываясь на Завету, которая удрученно шла следом.

— Виски я выпью, — оживился Божко, — а то в желудке все слиплось.

— Может, последний раз в жизни… — насмешливо произнес Сашка Тулупов, но почему-то, как обычно, не хихикнул.

Ему никто не поверил. Как-то не вязалась обыденность происходящего с этой самой операцией «ковер демократии». Всем она казалась далекой, нереальной, происходящей где угодно, но только не здесь.

— Ладно-ладно, — пожалел их лейтенант, расплываясь в улыбке, — как это… не накаркай. — Не все так плохо, как кажется. Полковник склонен видеть в вас все-таки журналистов, а не шпионов. Может, вас через сутки увезут в Германию. Кто знает?

— Ну да, — согласился Костя. — Может, обойдется. Получается, что нам выгодней назваться шпионами?!

— Конечно, выгоднее, — согласился лейтенант. — Вашу камеру передадут в бригаду. Там решается ваша судьба. Формально у нас есть повод задержать вас на трое суток. И только через трое суток за вами приедут бандеровцы.

— А почему не сразу? — с некоторым облегчением спросил Костя.

— Потому что мы должны показать, кто здесь хозяин и кто решает все вопросы, — довольным тоном ответил Билл Реброфф.