Вадим Денисов - Русский Союз

Так продуктивно и интересно разговаривая, мы с бешеным пиццевозом и добрались до Белой Церкви, где Монтане нужно было скинуть груз.

Я был уверен, что пробуду в поселке не больше пяти минут, но пришлось немного задержаться. Монтана сразу подъехал к храму, энергично просигналил раза четыре. Ни выходить из машины, ни связываться по рации пиццевоз не собирался. Во всех мирах — и на старой Земле, и на этой — дежурные блатные водители диспетчерских служб ведут себя одинаково: драйверы заранее смертельно устали, у них очень много всяких важных дел, и вообще они — элита водительского состава. Особенно ближе к вечеру, когда рабочий настрой спадает, эмоции затихают и никто особо ругать за такое хамство не будет.

Кузов натер до блеска, а коврики на полу грязные.

Так он и сидел, пока из ворот церкви не вышел молодой служка, который и забрал пакет-посылку, расписался в накладной.

Мы почти развернулись на кольце, но возле знаменитой бетонной остановки автобусов, расписанной картинами местных художников, «шестерка» была неожиданно остановлена Булавиным, невысоким, но солидным пожилым мужчиной.

Ремесленник он известный, бумажных сфер человек. В смысле, бумагу производит. У Булавина сразу два дела в попечении. В порядке выполнения государственной программы он содержит установку по производству туалетной бумаги, не самое престижное занятие. А вот для души и для удовольствия — создает книги с нуля. Бумагу сам изготавливает, блоки режет и клеит, переплетает. И все — исключительно из местного сырья, кустарными технологиями, ничего Каналом не берет. И я не скажу уверенно, какая из этих задач для общества важнее. Ценнейший специалист и энтузиаст редкий. Сначала столь редким ремеслом занимался один Порфирий, воцерковленный забавный старичок, но дело двигалось медленно, и работало оно исключительно на церковь. С распределением же первостепенных госзадач сектор отошел Булавину, теперь он командует. И установку, столь важную для санитарно-гигиенического обеспечения анклава, они вдвоем запустили, и технологии кустарного бумагоделия быстрей осваиваться начали.

Некогда Булавин работал старшим мастером на АвтоВАЗе, в каком-то опытном цеху. Всю жизнь оттрубил на одном предприятии. Отличный мастер, наладчик, прекрасно знающий свое дело, а отечественную автотехнику — как «Отче наш». Однако, попав на Платформу, Булавин сразу же и категорически отказался работать в мехмастерских у Дугина. Как его только не уговаривал главный механик! Нет, и все.

— Просто надоело, Евгений Иванович, сил нет, поверь. Всю жизнь я старался, работал, как ишак, и что в итоге? Хана отечественному автопрому. Сейчас там иностранные менеджеры. Раньше были наши, но всем им на завод плевать. Был у нас такой генеральный директор, — вспомнил старый мастер, — Каданников… Помню, как к нему рабочие ходили. «Ты когда, черт, нам зарплату платить думаешь?» Каданников подводит их к окну кабинета, а там площадь-склад, забитый «жигулями». «Видали? Склад забит, торговли нет — откуда деньги?» Приходят работяги через полгода с тем же вопросом. Подводит он их опять к окну — площадь пуста. «Видали! Машин нет ни хрена, откуда я вам денег возьму?» А новым отечественная марка автомобиля вообще не нужна. Так что я, Евгений Иванович, лучше уж для души поработаю, думаю, и здесь пользы принесу немало… В общем, будут сложные случаи — зови, что-то вспомню, помогу. А так — извиняй.

И ушел делать бумагу.

Когда Монтана остановил машину, я сразу вышел. Человек остановил достойный, значит, дело есть, негоже через форточку переговариваться. Ремесленник степенно сделал два шага, подошел поближе.

— Приветствую тебя, Петр Игнатьич.

— И тебе не болеть, Виктор Сергеевич. Давай-ка отойдем подальше, дело у тебя наверняка важное. Что случилось?

Этот серьезный, уверенный в себе человек, вместе со мной отступив за остановку, неожиданно смутился, помедлив с ответом:

— Тут ить такое дело, Петр… Дочку я замуж выдаю, единственную, кровиночку. И жених вроде нормальный. Смышленый парень, с Медового.

— Вот и поздравляю. А в чем же проблема?

— Да нет проблем… И все-таки просьба у меня будет.

— Слушаю тебя, Сергеич.

— Не мог бы ты его проверить, а? Ну, как-то особо, что ли. Досье с Земли-1 запросить, пробить по всяким делам, мало ли…

Вот таких просьб я еще не получал!

Глядя в глаза старого мастера, я видел одно: безмерную заботу о дочери. Сердце у него не на месте. Что делать-то?