Дмитрий Казаков - Сын зари

И в этот момент Кирилл понял, что знает, кого выбрать, кто не подведет и выполнит свою задачу, не погибнет быстро и не струсит, попав в лапы врагов.

Ниточки событий уходили в будущее от каждого из сидящих здесь.

— Ты, ты, и ты… — Сын зари просто указывал пальцем, и люди, на которых пал его выбор, вздрагивали, радостно и удивленно, а кое-кто из тех, кого обошли, смотрел обиженно. — Вы останетесь. Сегодня я буду говорить не для всех и сделаю вас, отмеченных светом, ловцами человеков…

Стас оскорбленно засопел, но поднялся первым, и мрачно глянул на Кирилла.

«Делай, что должен, и будет, что будет», — подумал Кирилл, с холодом понимая, что он такая же пешка на огромном игровом поле, как и другие люди, разве что способен видеть и просчитывать ходы, свои и чужие.

Но делает их кто-то иной.

Всего «апостолов» оказалось десять: три женщины и семь мужчин, и меж них — Вартан.

— Иисус сказал: то, что ты услышишь своим ухом, возвещай другому уху с ваших кровель. Ибо никто не зажигает светильника и не ставит его под сосуд и никто не ставит его в тайное место, но ставит его на подставку для светильника, чтобы все, кто входит и выходит, видели его свет, — процитировал Кирилл «Евангелие от Фомы». — Завтра вам предстоит уйти, нести слово мое к ушам чужим, и я должен убедиться, что вы все знаете и понимаете верно. Начнем с Первого Света, с того, как он осознал себя, и разделился на осознающее, или Дух, и осознаваемое, или Материю…

Сегодня придется пустить в ход всю гностическую премудрость, все, что перелопатил во время работы над дипломом, бредни насчет Демиурга, его детей-ангелов и мира, лежащего во зле.

— Если вам говорят: откуда вы произошли? — скажите им: мы пришли от света, от места, где свет произошел от самого себя. Если вам говорят: кто вы? — скажите: мы его дети, и мы избранные Отца живого… — повторял Кирилл древние строки, с ужасом понимая, что его слушатели в них верят.

Давно сгинувшее учение, чьи последователи были сожжены на кострах, возрождалось.

Он отпустил их, когда окончательно стемнело, и велел выступать с рассветом. Каждый из «апостолов» узнал, куда ему идти. Одному к площади Минина, где вообще не пойми что творится, другому — на Свободу, чтобы проскользнуть мимо майорских патрулей, третьему — через Печеры в Щербинки, но большинству — в коммуну, чтобы попасть в ее ряды, и проповедовать там.

Самое страшное оружие — бесшумное и незримое, что называется «пропагандой».

— Да благословит вас Отец, — сказал Кирилл, кивнув ушедшему последним Вартану, и поплелся к себе.

Но как оказалось, это еще не всё.

В комнате при его появлении на ноги вскочили трое крепких мужиков — все с оружием, не юнцы, но и не старые, в самой силе, и с каким-то одинаковым, хищным прищуром.

— Вот, федайкины. — Это слово Серега произнес с откровенным удовольствием, видно было, что оно ему нравится. — Я сам отбирал, будут теперь тебя охранять, беречь от всего.

— Ну, хорошо. — Кирилл кивнул. — Как хоть звать-то?

Самый высокий, с морщинами на лбу и яркими голубыми глазами оказался Иваном, приземистый, с прижатыми к черепу ушами — Аркашей, а третий, без особых примет — Степаном.

— Теперь я, это, как бы командовать буду, — сказал Серега. — А они присмотрят.

— Не сомневаюсь. — Кирилл зевнул. — Только пусть уж завтра приступают.

Впервые за много дней его нормально тянуло ко сну, как обычного, здорового человека. Не накатывала смешанная с одурением слабость, путающая мысли и разжижающая мышцы. Это было приятно — тело давало понять, что еще немного и оно будет в полном порядке.

Кирилл прошел в свою комнату, но не успел раздеться, как явился Вадим Степанович — делать перевязку. Пришлось вытерпеть эту процедуру, выслушать некоторое количество одобрительных замечаний, ответить на несколько серьезно-врачебных вопросов — нет ли крови в моче, не болит ли справа под ребрами, не колет ли при вдохе?

Наконец удовлетворенный «док» ушел, и Кирилл погасил свечу.

Заснул быстро, но вынырнул из сна резко, рывком, и уловил рядом движение.

— Кто тут? — спросил бывший журналист, протягивая руку.

Ладонь уткнулась в теплое. Он ощутил длинные, шелковистые волосы, и еще до того, как она ответила, понял, кто пришел к нему в гости. Проклятие, но этот момент он тоже «вспоминал» когда-то, только тогда не понял, что именно происходит, принял за бред.

— Это я, — несмело ответили из темноты.

— Не даешь мне спать? — спросил Кирилл, чувствуя себя актером на сцене.