Дмитрий Казаков - Сын зари

— Вот, так лучше, — широколицый пинком отшвырнул шампур. — Вставай, пойдешь с нами.

Но тут Кирилла прорвало.

— Куда? Зачем?! — рявкнул он, вскакивая. — Кто вы такие? Что вообще происходит в этом сраном городе? Кто-нибудь может мне сказать, что за чудеса на виражах, вашу мать?

— Откуда ты такой тормоз взялся? — спросил широколицый совершенно спокойно.

— Откуда-откуда, из машины… — буркнул Кирилл, стыдясь собственной истерики и думая, что этим парням, военным или полицейским, может быть известно не больше, чем ему. — Ехал в Кстово, потом бац, провал, очухиваюсь в машине, свет вокруг, и в башке гудит, как в будке трансформаторной…

— И когда же ты очухался? — спросил широколицый, приподняв брови.

— Ну, с час назад… — сказал Кирилл.

— Ой, заливает, как сивый мерин! — произнес за спиной тот же самый голос, что упоминал тир. — Все, значит, неделю назад из коматоза вышли, а он только сегодня? Василич, давай его шлепнем, а?

— К-какую неделю? — Кирилл ощутил, как внутри что-то оборвалось. — Не может быть такого!

— Может, может. — Остроглазый гибкий парень в повязанной на голову черной бандане обошел его сбоку. — Ты что, баклан, нас за идиотов держишь?

— Заткнись, Петров! — рявкнул широколицый Василич. — Пусть майор с ним разбирается. Понял?

— Так точно, — хмуро отозвался парень в бандане.

— Какой майор? — Кирилл сжал кулаки. — Мне к дочери надо… мне…

— Пойдешь с нами, — перебил Василич. — Попробуешь удрать — пристрелим. Закончили, вы там?

— Да, — ответил кто-то гулким басом.

— Тогда двинули, — широколицый почесал подбородок. — Не делай такую злую морду… Мы тебе, парень, жизнь спасли, и благодари бога, что нас сегодня на разведку к Казанке отправили.

Кирилл глубоко вздохнул, давя раздражение. И вправду, если бы не эти парни, его бы уже разделывали и, возможно, живьем. А убежать от пули не сможет никто, поэтому лучше не спорить, не раздражать спасителей.

— Действительно неделя прошла? — спросил он.

— Какой нам смысл тебе врать? — Василич хмыкнул. — И неделя — это после того, как оклемались все… а с того дня, как заснули, и вовсе не один год прошел. Глаза разуй и по сторонам посмотри.

Кирилла словно ударили по затылку тяжелой, но мягкой колотушкой, мысли из головы исчезли, в ушах возник звон: нет, невозможно, такого не может быть… В то же время это многое объясняло: и проржавевший «Форд», и выросшие на асфальте кусты и деревья, и обгоревшие здания.

Не объясняло только, почему он проснулся на неделю позже остальных, и что там было за желтое свечение…

Да, а как же Машенька? Семь дней без него в этом новом, другом, обезумевшем мире!

Кирилл сжал кулаки, изо всех сил пытаясь успокоиться. Не время сейчас возмущаться, кричать, что он должен найти дочь, пусть ведут его к начальству, к «майору», а с ним он договорится…

— Пошли, — выдохнул он.

— Вот таким тебя люблю я, вот таким тебя хвалю я, — ухмыльнулся Василич. — Двигаем!

Двое бойцов без всяких приказов ушли вперед, остальные зашагали следом, причем так, что Кирилл оказался в серёдке маленького отряда. Казанское шоссе осталось позади, потянулась улица Бринского, заросшая, но узнаваемая — слева покрытый лесом склон, справа остатки некогда роскошных автосалонов.

Фрагменты обгорелых стен торчали из кустов, давая понять, что здесь порезвился огонь.

Прошли мимо нескольких глубоких ям в асфальте, непонятно откуда взявшихся, и тут донесся громкий лай. Василич насторожился, вскинул руку, его люди замедлили шаг, разговоры и смешки затихли.

Ветви качнулись, и на открытое место выскочила крупная собака, блеснули зубы в оскаленной пасти.

— Огонь! — гаркнул Василич еще до того, как рядом со зверем объявились еще два.

Застрекотали автоматы, и их «голоса» показались Кириллу до того громкими, что он зажал уши. Первая собака метнулась в сторону, но пули настигли ее, и на землю упал дергающийся, окровавленный труп. Вторая взвизгнула, поджав пострадавшую лапу, и кинулась прочь, а за ней поспешили другие.

— Вот твари зубастые! — почти с восхищением сказал Петров. — Развелось их, как тараканов!

— Люу-уди-и-и! Помоги-и-ите-е-е! — завопили в той стороне, куда умчались псы.

— Еще один? — спросил Василич, почесывая подбородок. — Пойдем, глянем.

За густыми зарослями на бывшей обочине стояли гаражи, точнее их остатки — проржавевшие стены, обрушенные крыши, бурьян и крапива таких размеров, что возникали мысли о радиации.

— Ты где там? — рявкнул один из шагавших впереди бойцов, когда они наткнулись на хорошо сохранившийся гараж из белого кирпича.