Андрей Уланов - «Додж» по имени Аризона

Вздохнул, начал дальцы по одному отрывать — и тут клинок у меня в руках словно огнем брызнул. Я в первый момент даже и не сообразил, что случилось — решил, что магия какая-то сработала. Уронил шпагу эту на траву, сапог занес… и тут только дошло — солнце!

На остальных, впрочем, тоже подействовало. Кто где был — там и замерли. Окаменели, словно эти… тролли.

Однако, думаю, повезло. Если уж на той стороне Границы солнце только по карточкам, да и те только в праздничный день отовариваются, то здесь, у Темных, наверное, и вовсе раритетный атмосферный феномен. Местные астрологи в очередь за двести лет записываются.

— О, Светлые боги, — шепчет Антин. — Теперь я и вправду верю, что мы сделали Это.

— Мы, — поддакивает Лемок дрожащим голоском, — вернули сюда Свет. Пусть и ненадолго…

Тут до меня что-то доходить начало. Медленно, правда.

— Эй, — говорю. — Вы что думаете — солнце из-за того, что один проклятый дот подпалили?

— Черные перестали осквернять, — серьезно отзывается Илени, — эту землю своим присутствием, и солнце снова явило ей свой лик.

Ну-у-у…

Тут у меня в голове шарики за ролики зацепились.

— Так, — говорю. — Привал отменяется. Две минуты на закапывание — и ходу.

Сам пока принялся диски к «ППШ» набивать.

Я-то исходил из того, что своей рации в замке нет. А связь эта магическая… ну примерно как с лагерем Папанина на льдине. Зато солнышко это… все равно что встать перед рейхстагом и красным знаменем помахать.

Грустно, что местные средства передвижения для меня один большой вопросительный знак. С немцами-то все просто было — быстрее полугусеничного по нашим дорогам ничего не ездит. А что у этих темных за кабриолеты для пехоты, только они и знают. Может, боевые возы, может, ковры-самолеты военно-транспортные. Последний вариант, само собой, куда неприятнее — если с этого солнечного неба пойдет десант сыпаться, а перед ним бабы-яги пару-тройку штурмовых заходов сделают…

— Готово, командир.

Подошел я поближе, поглядел. Халтура, конечно, но для сельской местности сойдет.

— Годится, — говорю. — Водой еще из фляг плесните… да не жалейте. Вам сейчас каждый грамм лишний в тягость будет.

— Почему?

— Рядовой Лемок, — отвечаю, — потому что, во-первых, вам наряд вне очереди за несвоевременные и дурацкие вопросы, а во-вторых — настоятельно требуется оставить между нами и будущей погоней как можно большее расстояние. Еще вопросы будут? Нет? Тогда… стройся! На-аправо!

Подействовало. Нет, надо будет все-таки Шаркуну потом отдельное спасибо сказать. Старшина из него, в смысле старший десятник, и в самом деле что надо. Не знаю уж, что там за Империя в общем и целом, но строевую в имперской армии на ять ставят — это точно. Ну да, второй раз себя на этой мысли ловлю.

Развешал я на свою гвардию трофеи. Себе на горб пулемет взгромоздил — и сразу делать резкие движения как-то расхотелось. Двенадцать кило, плюс пять «шпагин», да патроны к ним, да вещмешок, а в нем, кроме прочего — Корона. Вот уж что бы я с удовольствием выбросил — золотая, сволочь, так к земле и тянет.

— Ну что, — говорю. — Попрыгали… Вперед.

И — ходу. В полную силу, без остатка. Будто все гестапо и весь ад во главе с Сатаной за нами гонятся.

Честно говоря, я думал, что сам первый сдохну. Пехота, конечно, на своем горбу все уволочь может, а я еще за последний год набегался — другой за всю жизнь столько не намотает. Потому как волка, может, ноги и кормят, а нам они шкуру берегут. А как иначе? Против нас — гестапо, плюс полевая жандармерия, плюс ягдкоманды, плюс… да все, что в ближнем тылу!

У них и радио, и колеса, а у нас — ножки да ножики! Вот и выходит, что на каждый их «зиг» у нас должен быть свой «заг» заготовлен. А не успели — на войне цена одна, у разведки — вдвойне.

Оказалось — нет, не первый. Все ж орлы мои такие еще орлята. Из тех, что с забора до грядки не всегда долетают. Хоть и гоняли мы с Шаркуном их две недели до десятого пота, но так разве за две недели нужные мышцы наработаешь?

Я уж собирался было привал объявить — второе дыхание, вещь, конечно, хорошая, да только лучше его, как последнюю гранату, — на крайний случай беречь. Потому как третьего может и не прийти.

И тут позади — вой. Нехороший такой… похож на волчий, но не волчий.

Ох, думаю, а ведь неприятная тварь такие звуки издает. Раньше казалось, что звука хуже бреха овчарок фрицевских не бывает. Бывает, как выяснилось.

Сразу песики вспомнились, с полосами и мордами крокодильими. Те, правда, лаяли. И те, черные из замка, с ошейниками шипастыми, тоже. А это чего-то новенькое… на нашу голову.