Андрей Уланов - «Додж» по имени Аризона

Поднялся на площадку, осмотрелся — никого, только олух давешний все еще с парапета свисает. А рядом с ним, на треноге — пулемет. «МГ-34», машинка знакомая, как собственный карман, стоит себе, маслянисто поблескивая, лента из короба заправлена, еще два короба рядом стоят — становись и поливай. Красота.

Я уж начал прикидывать, как бы его вместе со станком уволочь. Попробовал поднять — подъемно, но уйдем мы с таким грузом недалеко и недолго.

Можно, конечно, ребят запрячь, но смысл? Оборону держать мы здесь не собираемся, а от погони отстреляться — так на то сошки есть.

Кое-как навьючил на себя все хозяйство — «ППШ» на спине, в руках по коробу, на пузе пулемет болтается, лентой обернутый, — картина на раз. Разбегайтесь танки, называется, старший сержант Малахов на охоту вышел.

Спустился во двор — никого. Подразделение мое, судя по всему, продолжает выполнение моего последнего приказа. И, судя по тому, что дымком стало куда ощутимее припахивать, особенный упор на вторую часть его делает.

Я на часы поглядел — ладно, думаю, чего уж там. Пять минут у нас всяко есть. Пусть развлекутся… дети малые, неразумные.

И когда мы уходили от замка… И черный дым за нашими спинами тек прямиком на небеса… А не так уж это, оказывается, и плохо — когда за спиной остается огонь и дым.

Первый привал я через десять минут устроил. Трофеи учесть, груз перераспределить, да и личный состав в чувство привести. А то на радостях все мои науки из голов как ветром повымело — идут толпой, галдят радостно на весь лес, про дозор и не вспомнил никто, пока я на рыжую не рявкнул. Дети, что с них возьмешь?

Трофеи, конечно, знатные. Пулеметом и мы в роте, бывало, не гнушались — в крайнем случае, по дороге в болоте утопим или по кустам раскидаем — ствол в одном месте, затвор — два кэмэ спустя. Плюс три «шмайссера», две винтовки — трехлинейка и самозарядка «вальтеровская», и фрицевских же ручных гранат на деревяшке пол-ящика — а в том пол-яшика ровно двадцать две штуки. Ну и патронов по мешкам — я уж не стал докапываться, кто чего уволок. Это и до возвращения подождет. Ну и, само собой, Задание, в смысле Корона.

Еще мои бравые флибустьеры кучу всякого рубяще-режуще-пилящего металлолома нахватали. Кучу в самом прямом смысле — как я приказал в одном месте все это свалить, так и выросла там… до колена. Все обвешались, даже Кара и та не удержалась. Я-то надеялся, что хоть ей огнестрельную культуру сумел привить — куда там! Тоже две железяки прихватила, причем одна из этих сабелек у нее из-за спины на метр высовывается. Или это копье уже? Не знаю.

Ничего, думаю, сейчас я на это кухонное снаряжение пару гранат потрачу… только вот рассмотрю поближе.

Одно надо признать, вкус у моих разведчиков имелся. Что ни меч — то произведение искусства. Рукояти почти у всех в виде… скульптур или статуэток, уж не знаю, как правильно… фигурные, в общем. На лезвиях либо рисунок морозный, а то вовсе картины — охота, битва… Два только с чистыми клинками, зато уж сверкают — никакого зеркала не надо.

По правде, будь обстоятельства другие, я бы и сам не прочь чем-нибудь эдаким разжиться. Красиво ведь. Помню, мы в одном саквояже кортик нашли — чуть драки из-за него не вышло. А он, по сравнению с этими — так себе ножик, хлеб нарезать.

Я ведь до этого, грешным делом, и не думал, что оружие настолько красивым бывает. И портить красоту эту… ну не фашист же я, в самом деле!

Шпага одна мне особенно глянулась. Тонкая, легкая, словно тросточка, в руке сидит удобно. Я ей даже по воздуху пару раз вжикнул. Хорошая ведь, прямо из рук выпускать жалко. А придется.

Осмотрелся по сторонам, прикинул ориентиры.

— Гвидо, Лемок.

— Да, командир.

— Во-он тот кустик, — шпагой показываю, — видите?

— Так точно, командир.

— Тогда вот вам на ближайшие пять минут задача. Аккуратненько снимаете дерн и все это хозяйство, — на кучу киваю, — туда складируете.

— Командир! — Это у моей развед-, с позволения сказать, группы дружный крик души вырвался.

Я повернулся, посмотрел на них, шпагой пару раз по ладони демонстративно похлопал — чуть не порезался, острая, как бритва! — правую бровь нахмурил.

— Время пошло, — говорю. — И учтите — если некачественно замаскируете… лично переломаю…

Что обо что ломать буду, я уже уточнять не стал. Сами догадаются, если головы на плечах есть. А если нет, то и не больно будет.

Повертел шпагу напоследок — не хочется отдавать, хоть тресни. Минуты не прошло, а привык к ней, словно всю жизнь в мушкетерах состоял. Прямо колдовство какое-то… хотя, может, и в самом деле не без этого?