Алекс Орлов - Судья Шерман

– А что я должен оценивать? – пролепетал Ганс.

– Ты должен определить по толщине ребер и виду внутренних органов, что это действительно саваттер.

– Я уже вижу, – соврал Ганс, выбрав в качестве объекта созерцания треснувшую на стене плитку.

Снова засвистела дисковая пила, затем послышался треск и громкие ругательства Олле Дескштурма. До сих пор он молчал, но, когда его пила сломалась, подал голос:

– Вот сукин сын, нашпиговал свои кишки пулями!..

– Скажи спасибо ребятам Джакоба, – заметил Доггерти и, повернувшись к Лойдусу, сказал: – Ну вот, смотри, следователь, вот это называется ранения, несовместимые с жизнью, и получил он их, когда его сбили ракетой… Любой из нас загнулся бы моментально, а он был еще жив и, судя по огнестрельным ранениям, оказал полицейским сопротивление…

– Да, – кивнул Ганс, хотя точно знал, что саваттер не оказывал сопротивления и гроссфитцер Джакоб стрелял в него на всякий случай. Вспомнился хозяин дома и его жена. А особенно ее глаза – такие пылкие и зовущие. О! Какая это была женщина. Кажется, ее звали Лейла.

– А вот посмотри, какое у него сердце!.. Не сердце, а компрессор! – воскликнул Доггерти, подцепляя блестящим крюком предмет своего восторга.

Ганс опустил глаза. Из всего, что касалось новой работы следователя, его интересовала только Лейла. А вскрытый труп, что же – к этому нужно привыкать. Промелькнула мысль, что жалованье следователя выше, чем патрульного. Однако заострить внимание на этом приятном обстоятельстве не давал образ Лейлы.

– Нет, ты только посмотри!.. – продолжал восторгаться орудующий крючком Доггерти. – Все органы отделены друг от друга реберными перегородками. Ты представляешь, Лойдус, какой это живучий парень?

– Чтобы воровать людей, нужно быть крепким, – заметил Колин, затем взмахнул хирургическим тесаком и с хрустом рассек мешавшую косточку.

Капля крови упала на лицо Лойдуса.

– Оп!.. С боевым крещением, парень!.. – воскликнул Доггерти и отер лицо Ганса салфеткой.

– Это еще что!.. – сказал Олле Дескштурм, возясь где-то в области брюшины. – Вот однажды шинковали мы жмура, причем достаточно несвежего. Брюхо – как барабан, кишки – газовые бомбы!.. А мой напарник случайно по ним скальпелем – вжик! Так дерьмо по нам буквально шквалом ударило! Ну разве не весело?!

«Неужели можно вот так каждый день?» – невольно подумал Лойдус.

– Ну все, принимай работу, – сказал Доггерти, когда распотрошенный саваттер был вывернут наизнанку и закреплен множеством специальных скобок. – Подтверждаешь, что это похититель людей?

– Да, подтверждаю, – сразу согласился Лойдус, стараясь не дышать носом.

– Хорошо. Тогда подпиши документ.

Доггерти снял перчатки и достал из небольшого сейфа стандартный бланк.

Между тем Колин сверкнул фотовспышкой и приложил к акту осмотра фотографию.

Ганс поставил свою подпись в указанном месте и скованно улыбнулся. Он желал поскорее выйти на свежий воздух.

Старший следователь Кулхард встретил новичка довольно приветливо.

– А, вот тот самый парень, на кого мы будем сваливать все неподъемные дела, – сказал он и, подмигнув Лойдусу, поднялся из-за стола.

– Не бойся, это я шучу, – добавил он. – На самом деле поначалу будешь мне помогать, чтобы войти в курс дела.

– Да, сэр. Спасибо, сэр, – искренне поблагодарил Ганс.

– На вскрытии был?

Вместо ответа Лойдус протянул Кулхарду отчет и фото.

– Ага, – старший следователь взял документы, просмотрел их и сказал: – Нужно будет прочитать отчет гроссфитцера Джакоба и поговорить с ребятами из его бригады.

– В этом нет необходимости, сэр. Я сам был на месте.

– Ах вот как? Ну, это упрощает дело. Тогда садись и рассказывай мне, а я буду задавать тебе тренировочные вопросы. Будешь отвечать и запоминать, что нужно спрашивать. Идет?

– Как скажете, сэр.

Ганс опустился на указанный стул и огляделся. Комнатка была небольшая, однако здесь размещалось четыре стола. Два из них, включая место Кулхарда, выглядели обитаемыми, а оставшиеся два покоились под толстым слоем пыли.

Между тем старший следователь все не начинал беседы и только беспокойно рылся в ящиках, хлопая дверками тумбочек и чего-то бормоча себе под нос.

– Ничего не понимаю, – наконец сказал он и поднял на Лойдуса рассеянный взгляд. Но вдруг что-то сообразил и крикнул: – Хо-орст!!! Хо-орст!!!

Поначалу ответа не было, но затем где-то неподалеку за стеной сработал сливной бачок, и вскоре Хорст собственной персоной предстал перед Кулхардом.