Валерий Алексеев - Похождения нелегала

Если верить Максиму Горькому, нечто подобное мучило Льва Толстого.

Будто бы я, дисминуизированный почти до предела, спускаюсь от колена вниз по обнаженному бедру лежащей молодой женщины, а она, приподняв голову, с ласковой улыбкой следит за моим продвижением.

Я знаю, чего она ждет, я сам спешу туда же, но, увы, дорога для меня слишком длинна. И вдруг прекрасное лицо женщины по-кошачьи искажается, глаза бешено скашиваются к вискам, и, обнажив острые зубы, она начинает злобно шипеть…

9

По зрелом размышлении я пришел к выводу, что мой дар не просто бесполезен, но смертельно опасен: подобно эпилепсии с ее внезапными приступами, он угрожает моей жизни и моему социальному положению.

В самом деле: что я от него имею, кроме страха перед животными, стыда перед женщинами и неспособности дружить?

Ничего.

Следовательно, первейшая задача моя — по возможности забыть о нем, как о детской болезни, как о невидимой ветрянке, которая была и бесследно прошла.

Увы, многократные опыты над собою сыграли пагубную роль: проклятый дар врос в меня, стал частью моего естества, и забыть о нем я имел меньше шансов, чем шестипалый — о лишнем пальце на ноге.

Значит, надо научиться управлять своим состоянием, установить над собою жесткий, абсолютный контроль.

Запретить себе делать это. Внушить себе, что это глупо и стыдно. Думать — можно, пожалуйста, размышляй сколько угодно, но ставить над собою опыты — не смей.

Это было, поверьте, непросто: создалась уже навязчивая привычка, стоило только остаться одному.

На реализацию этого запрета я бросил все свои силы, все свои душевные ресурсы. Округленно говоря, растоптал в себе то, что меня от других отличало.

Жить стало легче, хотя и скучнее.

Впрочем, я не давал себе тосковать: с беспощадной методичностью предписывал всё новые и новые мышечные и умственные нагрузки.

Раз уж я такой, как все, и ничем особенным теперь не выделяюсь, — значит, надо выделиться, надо отличиться, надо обыграть сверстников на их собственных полях.

Если школу кончать — так с медалью, физмат — так уж с красным дипломом, работу найти не просто в Москве, но в своем университете. И если уж быть вузовским преподавателем, то непременно остепененным.

10

Физику я выбрал тоже из стремления превозмочь свой проклятый дар. Если понять означает преодолеть, то я должен разобраться в физической природе того, что со мной происходит.

Понять не "как это делается", а "почему это в принципе возможно".

В старших классах и на студенческой скамье я много об этом размышлял.

Вот примерный ход моих тогдашних размышлений (излагаю грубо, вкратце и вчерне).

Если всё, на что я способен, только кажется мне, то тогда я психически болен.

Но в таком случае и котенок Тишка, единственный в мире живой свидетель дисминуизации, — тоже душевнобольной, что, простите, навряд.

И моя мама, державшая в руках мини-будильник, — совершенно здравомыслящий человек.

Кстати, будильничек до сих пор исправно ходит и очень мелодично звонит.

Значит, что?

Значит, материальные, в том числе и живые объекты при определенных условиях (не будем уточнять, при каких) могут менять свою массу, полностью сохраняя структуру и все остальные свойства.

Допускают ли это физические законы?

Допускают: любому ребенку известно, что масса зависит от скорости ее движения и что при достижении скорости света, к примеру, масса космонавта должна стать бесконечно большой.

Что при этом случится с разумом космонавта — релятивисты понятия не имеют. Так и отвечают: "А хрен его знает".

Мировая общественность как-то свыклась с этим наглым ответом, а по сути махнула рукой.

И напрасно.

Взять бы их за грудки, встряхнуть хорошенько и спросить: "Так во что превратится космонавт, достигнув скорости света? Может быть, в световую вспышку? Так и скажите".

Не скажут, потому что не знают.

А не знают потому, что всё это чушь.

Скорость тут ни при чем.

Все мы вроде бы летим сквозь пространство с гиперсветовыми скоростями, складывающимися из скоростей Земли, Солнечной системы, нашей Галактики, метагалактики, да и всей тряхомундии в целом. Но никто не размазывает свою массу по пространству. Потому что никто не летит никуда. Даже космонавты-астронавты, никуда они не летали и не полетят, лучше б не морочили людям голову.

Неподвижных тел в природе нет. Как и подвижных.

Придорожный валун, который лежит на своем месте испокон веков, на самом деле тоже летит вместе с нами.