Владимир Стрельников - Земля необходимых

– И душ на юте сделаете, парни, – подошла суперкарга. – Я сейчас на берег, за продуктами, гамаками, упаковки с питьевой водой привезу. Вы же с боцманом поработайте. Евграф Сергеевич(такое вот заковыристое имечко у боцмана) покажет, где разместить гамаки, сделаете отдельно женскую половину, отдельно для себя. И ребята, просьба к вам. К этим людям повнимательнее, досталось им очень сильно.

– А что случилось, в конце-то концов? И как здесь наши оказались? – Лена не вытерпела. Она тоже оклемалась от морской болезни, и второй день мучается от любопытства. Нам тоже интересно, как и что случилось, но Ленку этот вопрос прямо-таки гложет, а никто не знал.

– Если коротко, то из Узбекистана переселили сюда русских женщин с детьми. Ну, не только русских, русскоговорящих, так правильнее. Здесь их прямо на Базе встретили, три дня подержали на общаге, помогли с получением АйДи, помощи переселенцам, ну, по тысяче экю которая, и вывезли, вроде как в Россию. Но не в Россию, а сюда, в город, работорговцам. Женщины все до сорока, девочки, мальчики, самый ходовой товар. Плюс пару десятков узбекских девочек и мальчиков из детдома, откуда-то с захолустья. Ограбили, женщин почти сразу изнасиловали, детей правда не тронули, только на цепь посадили. Им очень повезло, что с ними оказалась, совершенно случайно, одна пожилая женщина. Ее избили, и выкинули со двора. Думали, местные добьют. Тут нравы очень крутые в городе, но она сумела выжить, найти английский патруль, объяснить им все. Те вызвали маринс из форта, морпехи взяли штурмом этот притон, освободили наших, постреляв при этом торгашей, а пятерых выживших работорговцев повесили на воротах. Вот такая история, ребята. Давайте, вам пора работать, а мне на берег.

Тем временем морпех вместе со кэпом спустились с ходового, и с корабля спустились на баркас. Крючковые оттолкнулись баграми, и баркас лихо развернувшись, пошел к берегу. А наши стали спускать свой баркас, так как предстояло сделать не одну ходку на берег за товаром, а платить перевозчикам никто не собирался.

– Так, мужики, давайте, вытаскивайте свои шмотки из кают, и будем готовить времянки, – подошедший боцман обернулся к Ветровым. – Лена, Ты переедешь к Ольге, а твой мужик тоже поживет с нами. Мы, кстати, тоже каюты для детишек освобождаем. Кроме того, там и легкораненые будут среди женщин, зацепили при перестрелке. Жаль, погибло шесть женщин при освобождении, но тут ничего не поделать. Давайте, время не терпит. Нужно поскорее все сделать. и мотать домой. Администрация протектората только горючку оплатит, а у нас заказы на рейсы горят, – и боцман ушел в надстройку.

Нам в принципе особо собирать было нечего, так что через полчаса мы уже стучали молотками, готовя крепежи для гамаков.

– И что, Малик, ну привяжешь ты гамаки от ящиков к борту, а как ходить-то от одного к другому, подумал? Нет, так не пойдет. Давай делаем стойки, вяжем их к ящикам со станками, и вешаем на них гамаки. Так хоть узкий, но проход останется. И на стойки без проблем листы фанеры набьем, хоть какие-то навесы будут. Хотя днем все одно здесь можно испечься, как в духовке, – и Артемьев начал рулеткой отмерять расстояние и делать мелом разметку прямо на грузовой палубе трюма для стоек из досок-дюймовок, которые мы тут же нарезали. Хорошо, запас остался из Порто-Франко от крепежа станков.

Мы сегодня утром вышли из душного и негостерпиимного Нью-Дели. Перевезенные вчера вечером на корабль женщины и дети вроде как особых хлопот не доставляли, но на борту было тяжко. Ночью кто-то плакал, ребятишки кричали во сне, навеянном снотворным и антидепрессантами. Хоть люди и крепились, но дети напуганы, женщины напуганы и изнасилованы, а три ранены и одна слегка контужена светозвуковой гранатой. Так что ночью нам практически поспать не вышло. Попробуй, засни после вахты, когда с той стороны ящиков кто-то всхлипывает, а кто-то тихо плачет. Сейчас женщины не смотря на жару не поднимались на палубу, сидели внизу рядом с детьми. Маленькие ребятишки, правда, не усидели в каютах, и сейчас были рядом с матерями, что очень не нравилось боцману и одной из спасенных женщин, оказавшейся врачом. На самом деле, внизу уже душно, хоть вроде и ветерок есть небольшой и тень под навесами. Но даже на верхней палубе негде разместить столько народу, разве на ящиках, торчаших из трюма. Там как раз сидели кучкующиеся возле спасительницы узбечата, которые оказывается, абсолютно не говорили по-русски. А избитая, с посиневшим и опухшим лицом, но не побежденная Ольга Васильевна хоть и была учительницей русского на пенсии, но узбекским владела свободно, в отличии от большинства остальных спасенных. Те говорили примерно на моем уровне, то есть поторговаться на базаре и поздороваться. Блин, Союз распался вроде недавно, а по окраинам бывшей империи уже выросли подростки, вообще никогда не говорившие по-русски. Хотя, и ладно, то что было – быльем поросло. Кстати, Ольге Васильевне англичане подарили редкую штукень, Веблей Марк 4 времен Второй Мировой, причем в весьма неплохом калибре, .38 Смит– Вессон. Здоровенный и тяжелый револьвер сейчас был на поясе учительницы, и она его, похоже, даже в душе не снимала. Впрочем, я ее прекрасно понимаю. И преклоняюсь перед учительницей. Суметь пройти трущобы, без оружия – это может быть чудо, но только если не глядеть в глаза этой женщине. Умные, сильные, ясные. Как сказала Ольга, ее тезка так и шла через толпу индусов – глядя им в глаза. И те расступались