Андрей Круз - Рейтар

Настойка оставила во рту сильный привкус аптеки, а хозяин, повернувшись к бочкам, быстро наполнил красным вином два бокала.

– Не думаю, что вы захотите разбавлять его водой, – сказал он, поставив один из бокалов передо мной. – Не сейчас, я уверен.

– Верно, я хочу напиться, – не стал я скрывать своего замысла.

– Я составлю вам компанию, пожалуй.

– А… как же заведение? – удивился я.

– Скоро все вернутся с казни, и буфетчик, и подавальщицы, и повар. А я могу себе позволить выпить. У меня тоже есть причина. За свершившееся правосудие… для вас. – Он поднял бокал и чокнулся с моим.

Я подтащил ближе высокий табурет и сел напротив.

– А что для вас эта казнь? – спросил я его. – Что за причина, если не секрет?

Хозяин задумчиво посмотрел мне в глаза, на мой мундир, затем, не ответив на мой вопрос, задал свой:

– И что теперь, сотник? Вы же в отставке?

– Я не знаю, – ответил я ему.

– Вы надели этот мундир ради… вот этого? – Он снова показал на дверь.

– Считаете, не стоило?

– Считаю, что стоило. Я знаю, что случилось с вашим народом. Семья?

– Все погибли.

Хозяин вздохнул, кивнул каким-то своим мыслям, потом наклонился вперед, опираясь на локти:

– Вы ведь не наведете на старика «верных», если я скажу вам правду?

– Я даже не слышал про этих «верных» до недавнего времени.

– Правильно, раньше и я не слышал. – Хозяин покосился на входную дверь, словно ожидая увидеть там кого-то подслушивающего. – Но они взяли много силы в последнее время. Когда вы были на войне, пожалуй. Теперь лучше говорить осторожней, месяц назад на той же площади вырвали языки пятерым разговорчивым, а потом продали страдальцев на угольные копи.

– Я не побегу доносить, если вы именно об этом спрашивали, – посмотрел я ему в глаза. – Но если сомневаетесь, то лучше не рассказывайте ничего. Мы никогда не виделись прежде и, может, никогда не увидимся впредь. Есть ли смысл в откровенности?

– Есть, – сказал хозяин, отпив большой глоток вина. – Иногда легче рассказать что-то абсолютному незнакомцу, чем кому-то, кого ты хорошо знаешь. Если тебе уже заранее известен его ответ, так какой смысл в рассказе?

– Может, и никакого, – согласился я.

– Вы не были здесь, когда ныне правящий князь пришел к власти?

– Был. Недолго.

Собеседник посмотрел мне в глаза, словно пытаясь прочитать в них продолжение моего ответа, но продолжать я не хотел. Он кивнул, снова выпил вина, вытер губы уголком передника.

– Тогда вы должны помнить аресты. Многих людей обвинили в заговоре. Потом их казнили, опять же на той самой площади, где сейчас жарится Орбель. Вы помните?

– Да, я это помню.

– У меня был сын. Он служил в Первом Конном полку. Носил шнур взводного. Когда пришли арестовывать командира, полковника Ирли, сын пытался его защитить. Как мне рассказали позже. Пришедшие пригрозили предать казни семью полковника, а у того было шестеро детей, – хозяин таверны вздохнул судорожно, я заметил, как задрожали его руки. – Поэтому полковник Ирли приказал сыну сдаться. И сдался сам. Их увезли в усадьбу генерала Майра, там всех пытали. Сын пришелся просто кстати, его не было в списках на арест. К утру, стараясь получить с него показания на полковника Ирли, его запытали до смерти.

Звон в голове, не чувствую руки, которая держит бокал. Прикрыл глаза – перед глазами картина серого утра, каменные стены, огораживающие усадьбу арестованного генерала, крики пытаемых, едва доносящиеся из подвала через крошечные окна. Запах паленого. Костры. И ощущение победившего зла. Великого зла, которое перемалывало своих жертв.

– Сейчас у него, того, кто убил моего сына, триумф. – Хозяин выпрямился, допил залпом вино и сразу налил следующий бокал. – Он забрал себе всю власть в видимых землях. Что дальше? Кого надо будет еще арестовывать по ночам и пытками убеждать в том, что они враги? Какая следующая ступень? Я сейчас пью, потому что мне страшно. Я одинок, я никому не нужен, казалось бы, чего мне страшиться? А мне страшно за всю эту страну, этот наивный и тупой народ, который радуется казни чужого владыки, не понимая, какая петля сейчас затягивается на шее каждого. Допивайте, я налью вам следующий. И потом идите, не надо платить. Я ведь знаю, что аресты совершали наемники, которых привезли в Альмару ненадолго. И среди них были вольные, мне рассказал слуга из дома полковника. Допивайте и идите. Мне нечего больше вам сказать.

Я не помню, как дошел до пансиона в тот вечер, настолько был пьян. Не знаю, снилось мне что-то или нет, но спал я плохо, часто просыпаясь. Окончательно разбудил меня хозяин, постучав в дверь комнаты: