Михаил Ахманов: Скифы пируют на закате

Вопросов не было, хотя Стилет и Снайпер выглядели слегка ошеломленными. Они подобно Скифу не ведали до сего момента, кому служат и с чем сражаются, и новую информацию требовалось переварить. Впрочем, они являлись настоящими триариями, и не многое в жизни сей могло смутить этих мрачноватых сорокалетних мужчин. Разве что гибель друзей… Но, как говаривал майор Звягин, друзья почему-то умирают, а враги почему-то здравствуют…

Может, чтоб жизнь медом не казалась, размышлял Скиф, направляясь следом за Пал Нилычем в его кабинет. Окна в Приемной и кабинете были задраены решетками, и сумеречный свет августовской ночи омывал картины на стенах и зеркальную дверцу бара, скользил по сиротливо пустому столу Элечки, посверкивал стальными отблесками на цилиндрической поверхности сейфа, тонул в ворсистой обивке кресел. Скиф машинально оглянулся на диван, будто ожидая увидеть там Доктора, но его обычное место оставалось пустым. Красноглазый экстрасенс сидел сейчас в своей комнате, и три стража, присланных, по словам Сарагосы, откуда-то «из центра», охраняли главное сокровище группы С. Шеф, не включая свет, пнул кресло ногой.

– Садись, скифеныш!

Сам он, однако, не сел, а принялся расхаживать по кабинету, от окна к окну, резко поворачивая и пристукивая кулаком о ладонь. Потом пошарил в карманах, вытащил трубку – самую большую из всех, какие Скифу доводилось видеть: она походила на гнездо аиста, набитое под завязку золотистым табаком. Пал Нилыч прикурил, выдохнул почти невидимую в полумраке струйку дыма.

– Ну, про амм-хамматские дела поговорим потом. Сначала – Шардис… Выспаться-то хоть успел? – Достигнув окна, он круто развернулся к Скифу.

– Успел.

Поспать ему удалось часов шесть, с десяти утра до четырех, когда его разбудил Сарагоса, вернувшийся на запыленном «Форесте» в сопровождении грузового фургона. Времени на разговоры у шефа в тот момент не нашлось; он только буркнул, что нынешней ночью Скифу предстоит отправиться в амм-хамматские пределы, а потому не худо бы приготовить снаряжение. Затем сдал ему с рук на руки дядю Колю и велел отправляться на склад. От дяди Коли, угрюмого, как полярная ночь, Скиф и выведал кое-что об утренней операции – про щель-окошко, сосалку да сизую мразь с голодным оскалом. Правда, о сражении «механик» во всех деталях рассказать не мог, поскольку в битве не участвовал. Но главную деталь Скиф разглядел и сам – когда из подогнанного вплотную к двери фургона выносили тела Сингапура, Самума и Селенита.

– Так что о Шардисе? – Шеф уставился на него, попыхивая трубкой. Пепел в «гнезде» тлел, словно крохотная угасающая звезда.

– Забавная история вышла, – сказал Скиф. – Нашелся там один давний приятель Сержа… Сингапура, я хотел сказать…

Сингапура уже не было, но почему-то участь его казалась Скифу не столь горькой, как бедствие, постигшее Джамаля. Сингапур был бойцом и погиб честной смертью, в бою; Джамаля же превратили в тихо угасающего идиота. Лучше пулю в лоб, чем такое!..

– Ну, и что знакомец? – Басистый голос Пал Нилыча прервал его раздумья.

– Он меня расколол. Понял, что мы с рыжей чужаки, как Сентябрь, Сингапур и остальные… Ну, кто мы да откуда, его не занимало. Он хотел поэкспериментировать со мной. С моей удачей! Я там, Пал Нилыч, в большом выигрыше оказался, а он…

Сарагоса махнул рукой, словно отметая несущественные подробности.

– Расколол тебя, говоришь? Учуял чужака? Ну, ничего… Чужаки, видишь ли, тоже разные бывают. Такие, как мы, безобидны, а другие… – Он выпустил яростный клуб дыма. – Ну, расколол, и ладно! Черт с ним!

– Тем более что дело-то случилось во сне, – осторожно добавил Скиф.

– Во сне?

– Ну да. Шардис, Альба, Ронтар, Амм Хаммат – это ведь сны, Пал Нилыч, не так ли?

Шеф остановился, засопел, потом буркнул:

– А твоя амм-хамматская красавица – тоже сон? Э? Сказано ведь было: сон или не сон – о том никому не известно! Ни богу, ни дьяволу!

Голова Скифа покаянно склонилась, и Пал Нилыч, раздраженно посопев еще с минуту, сказал:

– Об этом Сингапуровом приятеле доложишь подробней, ио не сейчас, не сейчас… Когда вернешься из Амм Хаммата, тогда и доложишь. А теперь давай-ка о рыжей. Допрашивала тебя?

– С пристрастием. Ну, я ее напоил, улестил да наврал с три короба. О моржах и плотниках, о королях и капусте… Как вы советовали! Сказал, что вы с Доктором – как Сатана с Люцифером, любого в ад запихнете… если не в ад, так в адский сон… и ее, любопытную стерву, и меня.