Валерий Большаков - Алгоритм судьбы

– Я буду должна стать ему и той, и другой? – уточнила Шумова.

– Станете ли вы Кнурову подругой – это ваше личное дело, – холодно сказал Богессен. – Мне важно, чтобы вы стали ему незаменимой помощницей и были в курсе всех его дел. Ну и докладывали бы о течении этих дел лично мне. Вам ясно задание?

– Так точно, – сказала Юля. – Я могу идти?

– Ступайте, – усмехнулся Богессен, – и проявите максимум усердия, когда будете соблазнять гражданина Кнурова…

Девушка негодующе фыркнула и покинула кабинет.

Новая секретарша Тимофею сразу понравилась – высокая, как топ-модель, но без этой худобы, свойственной манекенщицам. Фигурка – прелесть. Талию двумя ладонями обнимешь, груди, словно мячики торчат, ну и так – лапочки, попочки… Личико, будто с обложки.

Но даже не выдающиеся «вайтлс» (выдающиеся в обоих смыслах!) так привлекли Кнурова. С его деньгами, с его положением он мог затащить в постель любую красотулю. И даже особых усилий с его стороны не требовалось – девушки сами готовы были к близким контактам. Но пока Тимофей избегал интима – и память о Рите ещё побаливала, да и не тянуло его к лёгким победам. Организму, конечно, польза, а душе?..

А вот Юлия была иной. Не то чтобы строгой и недоступной, просто та черта, за которой люди становятся близкими, у Юлии была словно граница на замке. Требовалось нечто большее, нежели счёт в банке, чтобы перейти эту грань и назвать Шумову Юлечкой.

И Кнурову это очень понравилось. До сих пор он отказывал в месте кандидаткам в секретари по одной причине – не хотелось ему тратить время на амурные разборки, сексуально домогаться и бороться с искушениями. Ему работать надо!

А Юлия была хорошим работником – и дела могла вести, и даже в программировании разбиралась. Ей были интересны новые разработки вроде информационных фильтров, и Тимофей подозревал, что когда эта «снежная принцесса» маленько оттает, с ней можно будет и поговорить.

А посему Тимофей подумал-подумал и подписал приказ – «Принять Ю. Шумову на должность секретаря с испытательным сроком». Подпись. Дата.

За неполную неделю Юлия освоилась и разгребла авгиеву канцелярию, наведя в делах идеальный порядок. Умненькая, она быстро училась, а то, что не понимала, добирала развитой интуицией. Конечно, секретные документы на стол к Шумовой не попадали, но Тимофей надеялся, что это временно. Ему очень хотелось не ошибиться в Юле и доверять ей. Пока что тех, кто был у него на доверии, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Плохой показатель.

В пятницу Кнуров задержался на заводах в Одинцове и приехал в офис ближе к обеду. Юля, когда он вошёл в приёмную, встала.

– Тимофей Игоревич, – сказала она церемонно, – вам звонил Царёв и просил спуститься в демонстрационный зал.

– А что у него? – спросил Тимофей Игоревич.

– Новая ВР-программа, тема «Фантоматика». Царёв сказал, что экспериментальный фантомат готов и хотел показать его вам в действии.

– Ага! – сказал Кнуров. – Отлично…

Он набрал шифр Царёва, и на экране тут же возникла растрёпанная голова и галстук узлом набок.

– Здорово, шеф! – весело поздоровался Геннадий. – Как ты насчёт погрузиться? Фантомат ждёт тебя!

– Так быстро? – прищурился Тимофей. – Мне нужна полная иллюзия реальности. Помнишь такое техусловие?

– Помню, помню! – отмахнулся Царёв. – А ты не забывай про ноу-хау, вбитые в «Го…». Хм. Ну, ты меня понял. Спускайся! Часок повиртуалим!

– Ладно, – сдался Кнуров. – Часок – это ещё куда ни шло…

– Во! – обрадовался Гена. – И прихвати девушку! Нам по программе нужна девушка. Хорошенькая чтоб!

Тимофей поглядел на Юлю.

– Не составите компанию? – спросил он, не особенно надеясь на согласие и уже подыскивая в уме замену Юле. Может, Лена из техотдела?..

– С удовольствием! – улыбнулась Шумова, и Тимофею стоило труда скрыть лёгкую растерянность, перемешанную с радостью.

На лифте они спустились на нижний этаж и прошли в дем-зал, где Царёву выделили угол – просто выставили пластмассовую перегородку. У входа стоял Гоцкало и сиял.

– Проходите, проходите! – заговорил он тоном приказчика-проныры и завёл шефа с его секретаршей в фантомат – низкий павильон, покрытый сверху блестящими решётчатыми щитами стереосинерамного демонстратора. Из ровного пола вырастали стойки неясного назначения, торчали грубые проволочные каркасы, обтянутые полосами ткани и изображавшие то ли скалы, то ли дома.

– А Генка где? – спросил Кнуров. – Или Мишка?