Анатолий Матвиенко - Танки генерала Брусилова

Легкие машины второй серии, более надежные и удобные, нежели воевавшие в Корее и в Сербии, сохранили пушку Гочкиса. Как ни странно, то – заслуга авиаторов. Великий князь Александр Михайлович настоял, что орудие калибром 37 мм необходимо для эскадры бомбардировщиков «Илья Муромец». Посему пушки и боеприпасы к ним остались на вооружении и в контрактных подрядах для военных заводов, несмотря на упорную неприязнь главных артиллеристов к малому калибру.

Ипполит Романов получил, наконец, от завода Фрезе первые трехсотсильные бензиновые двигатели с усовершенствованной трансмиссией, что позволило сдвинуть с мертвой точки работу над тяжелым хорошо бронированным танком с трехдюймовым орудием во вращающейся башне. К лету 1914 года появились эскизы и деревянный макет.

Танк сохранил обычную компоновку: мотор и топливные баки в корме, трансмиссия впереди, боевое отделение в центре. Цельнолитая башня выросла, приняв сразу трех человек экипажа – командира, наводчика и заряжающего. Для ее поворота впервые применен гидропривод. В отделении управления разместились механик-водитель и пулеметчик.

Столь увесистая машина потребовала изрядного изменения ходовой части. Ширина траков выросла до полуметра. Вместо тележек с рессорами появились мощные опорные катки большого диаметра на торсионах, по пять с каждой стороны, а поддерживающие ролики исчезли. Лобовая броня получила наклон назад. У каждого члена экипажа ныне отдельный люк в верхнем листе башни или корпуса. [13]

Танк вышел совершенно революционный и потому весьма сырой. Действующий образец ожидался не ранее 1915 года. Бронетракторное управление полагало до начала войны получить его в войска. Но история распорядилась иначе.

– Николай Романович Брилинг, тридцати семи лет, из дворян, главный инженер Балтийского моторного завода «Фрезе», вы задержаны в связи с предумышленным убийством подданного Германской империи Джонатана фон Рейнсмана и товарища управляющего петербургским филиалом предприятия «Нобель. Русский Дизель» Иоганна Тернуда, случившимся 10 июня сего года в инженерной мастерской означенного завода «Фрезе».

Слова полицейского чиновника упали с неумолимостью гильотины. Десять лет назад молодой эсер Брилинг наверняка бы произнес в ответ пламенную речь про сатрапов и душителей свободы.

Ныне он повзрослел и перевидал в жизни всякого. А еще помнил, на что способен худой высокий старик с неизменной сигарой в углу рта. Поэтому, когда от нечаянного резкого движения гостя под полой сюртука обнаружилась рукоять револьвера, Николай отбросил колебания. Нет сомнений, перед ним тот самый молодчик, что в 1902 году застрелил Тринклера, не пожелавшего загубить русские моторы в угоду Дизелю и Нобелю. С тем ли субъектом на пару он шантажировал бедного Густава двенадцать лет назад, неведомо. Однако предложение их – гнусное и подлое. Пара мерзавцев пожелали остановить моторный прогресс в России, отдать им чертежи новейших механизмов и сманить Николая в Германию.

В 1904 году небогатый и неизвестный инженер, только из Германии вернувшийся и с подозрением относящийся к моторостроению на Родине, наверняка бы иначе отнесся к идее продать изобретения и снова отправиться в Берлин за приличную мзду. Только за десять лет многое изменилось, и в первую очередь он сам.

Брилинг, не воинственный по природе своей, вдруг отчетливо вспомнил январский морозный день, храпящую от быстрой скачки гвардейскую лошадь и образцового красавца-офицера, заносящего палаш над Васькой Менделеевым. В жизни случаются времена, когда нельзя раздумывать, а нужно действовать немедля. Тем более отставной германский адмирал даже не думает скрывать подлинное имя. Он уверен, что ему все сойдет с рук, как и двенадцать лет назад. Откуда уверенность – от револьвера на поясе, капитала в банке или Кайзера за спиной?

– Не уверен, господа, что могу сразу ответить на ваши предложения. Хотя, признаюсь, они заманчивые, и весьма. Осмелюсь показать вам одну задумку, неприменимую в России из-за ее отсталости. Коли вас заинтересует, можем договориться.

С этими словами Николай начал рыться по столам, изображая рассеянность, простительную талантам. Пожилой толстяк спокойно ждал. Однако Рейнсман напрягся, что не укрылось от инженера.

– Вот! – торжествующе произнес Брилинг, которому ощущение смертельной опасности прибавило артистического дара. Он поднял над столешницей ничего не значащую бумажку. – Особая система подачи топлива в цилиндр.