Сергей Рублёв - Проснуться среди звезд

— …на борту вертолета есть Т-пеленгатор. Подсоединив усилитель, мы сможем вести поиск на большей территории. Всех засеченных сенсов немедленно передавать мобильным группам. Все! — капитан отвернулся от распростертого Т-разведчика, сразу потеряв к нему всякий интерес. Те же железные руки подняли его, и, встряхнув, поставили на ноги. В духоте подземелья продолжал разноситься командный голос:

— Ищеек пустить по пеленгам во главе групп… Да, и передайте, чтобы из района убрались все посторонние!

Этот деловитый тон внезапно разъярил хоннийца:

— Эй, вы! — крикнул он в удаляющуюся спину, — я не давал согласия работать «палачом»!

Сокрушительная затрещина чуть не свалила его с ног, но он устоял, продолжая с ненавистью смотреть на капитана. Тот застыл, затем медленно повернулся:

— Ни о каком согласии речь не идет. Исполняйте приказ! — высокомерный тон многое объяснил Антору… Многое, но не все. И он подчеркнуто спокойным тоном произнес:

— Я не буду выполнять этого приказа.

Прэгг молчал. Лицо его не изменилось, но Антор всей кожей чувствовал разгорающуюся ледяную ярость — и содрогнулся перед ее беспощадностью.

— Вы не проживете долго, Антор, если будете себя так вести…

— Угрожаете? — почти весело перебил его хонниец — отчаяние придало ему смелости.

— Нет, — бесцветным голосом обронил капитан.

Это даже не прозвучало ответом на выпад — словно он говорил сам с собой. И следующая фраза прозвучала так же спокойно:

— Но если вспомнить, сколько сенсов погибло за последние полгода…

…Безмолвный строй робоскафов в тиши хранилища… Антор рванулся к капитану — клешни манипуляторов чуть не разорвали его пополам; вскрикнув от боли, он беспомощно обвис в железных объятиях. Прэгг, сделав шаг навстречу, расхохотался ему в лицо:

— Да — ты правильно догадался! Именно я уничтожил их — всех, одного за другим! И ты будешь выполнять мои приказы — ты понял?! Иначе настанет твоя очередь!!! — капитан уже кричал на обвисшего разведчика, а глаза его обрели какой-то неестественный прозрачный блеск — он упивался сейчас пьянящим чувством своей власти над жизнью и смертью… Антор попытался выдавить что-нибудь из пересохшего горла — вышло только сиплое клохтание, и он закашлялся. Прэгг, успокоившись так же внезапно, как и разошелся, в упор смотрел на него… И тут, неожиданно для себя, хонниец вдруг понял — этот человек лжет. Вернее, он сам — ложь, независимо от того, что говорит или делает. Обостренное чутье эмоционалиста, подкрепленное техникой, не могло обмануть — поддельными были чувства. Прэгг владел собой до последней нервной клеточки, так что мог позволить себе все, вплоть до истерики и эпилептического припадка. Психорегуляцию такой степени совершенства Антору еще не доводилось видеть. Слышать — доводилось… Неопределенные слухи о Генетическом Контроле и его агентах возникали с постоянством, наводящим на размышления. «Боже мой, боже…»

Прэгг нарушил молчание — его издевательски-мягкий тон после крика был почти непереносим:

— Может быть, ты не веришь? Думаешь, я тебя запугиваю? А между тем нет ничего проще, чем убить сенса, не замарав рук…

— Лкоин! — выдавил, наконец, из себя Антор.

— О-о! Ты догадлив… Да, лкоин… Идеальное средство для «нюхачей», — тон его менялся с непостижимой быстротой — сейчас он говорил доверительно, как с приятелем… Антора замутило.

— …с каждым пеленгом теряется часть сознания. И, как назло, телепатический потенциал чуть ли не втрое — обидно, правда? В результате — капля безобидного лекарства, и обеспечена героическая смерть. В крайнем случае — помешательство.

Безвольно трясущиеся руки, бессмысленный взгляд идиота… Единственный оставшийся в живых из его отделения.

— Скотина! Ты ответишь за это!

— Я? Перед кем?

— Перед законом!

Капитан вздохнул с лицемерным сочувствием и ответил, почему то перейдя на «вы»:

— Вы нестерпимо глупы, Антор… Хоть вы и вечный. Вы даже не догадываетесь, что единственный, кто сейчас вне закона — это вы сами. А могли бы и догадаться — как-никак, доктор вам кое-что сообщил… Конечно, не все — бедняга помощник знал только то, что ему полагалось…

Он сделал паузу. Медленно произнес, сверля сенса взглядом:

— Мне почему-то трудно устоять перед соблазном рассказать тебе все. Ты заслужил это — хотя бы потому, что последний. И именно тебя мне хотелось уничтожить больше всего…

Покачал головой, словно дивясь человеческой непоследовательности… Затем продолжил непринужденно, как будто забыв о только что сказанном: