…Об этом он не подумал. Километровый однообразный спуск отнял способность соображать. Страх, знакомый до тошноты, заползал в душу слякотным ощущением. Инфор четко фиксировал цели — много, очень много… Убежище было занято.
«Почему они медлят, почему?!» Антор затравленно огляделся — отовсюду на него смотрели сотни глаз… Он силился прочесть в них свой приговор, уже не сомневаясь в нем. Грозовое молчание нависало над толпой. Захватчика, оккупанта, в их понимании — зверя и убийцу, его должны были казнить сразу, на месте… Тишина давила почти ощутимо — вот из толпы выходит… Палач? Невысокий, коренастый парень в слабо светящемся мешковатом комбинезоне подземника — обычный, судя по всему, парень, работал себе где-нибудь на шахте и горя не знал, пока до его мест не докатилась война. Как раз такие-то пощады не знают — Антор внутренне сжался, продолжая казаться спокойным внешне. Только лицо закаменело… Парень поднял руку и, легко касаясь, провел по предплечью… Хоннийца словно разом окунули в кипяток и тут же вытащили — не может быть! Он стоял, не веря происходящему. На человеческом языке этот жест мог выражать только одно — рукопожатие.
…Раздавшийся под глухими сводами голос заставил его очнуться:
— Мы верим тебе.
— Почему?!
Парень только слегка улыбнулся его удивлению и произнес только одно слово, разом все объяснившее… и запутавшее:
— Син…
Потом добавил, заметив блеснувший вопросом взгляд:
— Нет, не я… Он еще далеко. Но мы ему верим. И ты можешь остаться — ты такой же человек, как и мы…
Он говорил старательно-серьезно, словно выполняя какой-то важный обряд — толпа одобрительно загудела, сразу превращаясь в отдельных людей… Эти люди были растроганы сценой — а на хоннийца вдруг ни с того ни с сего напал смех — «ты такой же человек, как и мы»… Господи! Вздохнув, он не удержался и широко улыбнулся. Взял руку лигийца и крепко пожал.
* * *
— Син? Нет, мы не знаем, где он находится. Он просто связан с нами… Да нет, какое там радио… Просто… Ну, чувствуешь. Некоторые лучше чувствуют, некоторые хуже — лучше всего, когда вместе… Сина здесь почти все знают, — юноша сделал круговой жест большим пальцем, откровенно гордясь все же тем, что он-то связан с сенсом напрямую. Антор наморщил лоб — это все-таки странно… Он не видел здесь никакой, даже примитивной техники — что же, прямой прием? Выходит, так… Достаточно, чтобы Т-усилитель был у одного — того, кто передает, он-то и свяжет всех в единую сеть… Всех… В том числе и десантников «Грома»? «Кто хочет, того найдет…» — мелькнувшая фраза всплыла вновь. Кто хочет… Только тот, кто хочет, услышит зов — и это потрясло Антора странным, ледяным ликованием, от которого захолонуло внутри — до него дошел замысел Сина. Бесшумная, никем, кроме подвергнувшихся, не воспринимаемая мирная атака. И судьба предоставляет уникальный шанс для осуществления безумного, по сути, замысла — целый мир, на десятилетия прикрытый щитом гасящего поля. Как парник, где можно вырастить первые ростки хрупкого растения… Он, Антор, нужен сейчас, как никогда — переводчик и сенс в одном лице. Син оповещает всех телепатов Сирга — сейчас, когда военная власть Лиги не действует, они могут вступить в прямой контакт с десантом через него, Антора Велеса. А уж он-то знает, с кого начать… Уверенность захлестнула его, как это бывает обычно с более непосредственными чувствами — страхом, любовью… Он даже смог позволить себе отвлечься, подумав и о других последствиях новооткрытого явления. Ведь, что ни говори, сбылась вековая мечта психокинетиков и эмоционалистов — это тебе не паршивые пеленги, от которых ни холодно, ни жарко. Все его эмоционалистское нутро взыграло — он даже на секунду позабыл, где находиться:
— Здорово! Передавать напрямую, да еще и мысли — какие программы можно делать!
Юноша недоуменно посмотрел на него:
— Программы?
— Я ведь бывший эмоциотехник.
— А-а…
Наступило молчание. Профессиональный энтузиазм быстро утих — стоило лишь вспомнить о настоящем. Син обещал появиться к утру. Связи с ним не было уже шесть часов — он вышел за радиус приема в поисках контактов. А пока… Окинув взглядом полутьму обширного убежища, хонниец вновь наклонился к синеватому огню — крохотная безкислородная жаровня хоть как-то защищала от пронизывающей сырости подземелья. Так же, как он, склонялись к своим жаровенкам люди вокруг — тысячи людей. Как ему сказали — около тридцати тысяч, точнее считать было некогда… Сколько таких убежищ успели построить? Люди жались к огню — отблеск делал их лица еще более синими… Он вдруг вспомнил сожженные тела наверху. Зловещий парадокс войны — поверхность планеты принадлежит теперь мертвецам, в то время как живые вынуждены прятаться под землей… Кладбище наоборот. И он тоже похоронен здесь…
Читать дальше