Василий Сахаров - Солдат

— Живой, — успокоил он меня и спросил: — Где так драться наловчился?

— Само как-то выходит, — пожал я плечами. — Меня староста поселковый в рабочий день постоянно ставил у быков в хлеву уборку делать, а быки это сила, только удары понимают. Палкой их бить не разрешали, приходилось руками и ногами работать.

— И долго ты быков бил?

— Пять лет подряд изо дня в день.

— Силен, — уважительно произнес Стас и присел на свой топчан, который оказался рядом с моим.

— Стас, — спросил я его, — возле столовки мы не договорили, когда ты про гвардию рассказывал. Почему гвардейцев в правительстве не любят?

— Это с самого начала так пошло. Когда все развалилось, то уцелевшие воинские части выживали за счет сельских общин, крышевали их и от набегов бандитских защищали, а те в ответ им продукты поставляли и новобранцев. В общем, они независимо жили, и кое-кто Эпоху Хаоса пережил благополучно, а когда республики решили в Конфедерацию объединиться, то использовали их уже как наемников, дабы территории от банд очистить. Как только столицу края освободили, так между вояками и правительством новым, был подписан договор, согласно которому, армейцы переходят в подчинение президента как его личные гвардейские части. По договору, они снабжались всем необходимым в первую очередь и платили им вдвое больше, чем территориальным войскам. Пока они были нужны, правительство им в рот заглядывало, а как Конфедерация окрепла, так многим чиновникам не по нраву их обособленность и привилегии пришлись.

— Интересно рассказываешь. А откуда ты все это знаешь?

— У меня дядька в Четвертом гвардейском батальоне долгое время служил, пока ему во время рейда на Приморо-Ахтарск ногу не оторвало. Когда дядька жив еще был, многое от него узнал, чего большинство граждан и знать не знает.

— Слушай, так куда мы завтра направимся?

— База нашего батальона находится в станице Павловская, на границе с землями «беспределов». У нас работа такая будет, бродить по лесам и кончать всяких уродов, которые в Конфедерацию лезут.

— И почему именно мы этим занимаемся?

— Э-э-э, — протянул Стас, — видать, что ты из лесов своих выбирался нечасто. Ладно, слушай. Каждый гвардейский батальон имеет свою особую специализацию, а получилось так, опять же с Эпохи Хаоса. Первый батальон возник из Седьмой воздушно-десантной дивизии, которая в Новороссийске базировалась, они штурмовики. Второй появился на основе артбригады и некоторого количества мотострелков из Майкопа. Они занимаются обороной и стерегут покой столицы. Третий, это сборная солянка из моряков Черноморского флота. Сам понимаешь, вся охрана нашего побережья на них висит. Это подразделение иногда еще и флотилией называют, хотя у них только пара небольших судов на ходу, а основа личного состава морские пехотинцы. Наконец, наш Четвертый батальон, это все, что осталось от Десятой бригады спецназа ГРУ, которая в Молькино квартировала.

— Никогда про такой населенный пункт не слышал, где это?

— Это там, где сейчас Саратовские болота. Слыхал про такие?

— Кто же из местных, про них не знает? Знаю, бывал там. Мы со старостой туда за лекарственными травами ездили, скупали их у болотников.

— Вот, в самом центре этих болот, и был военный городок нашего батальона. Когда пришел Хаос, ирригационные системы сдохли, а вода из Краснодарского водохранилища, те места и подтопила. Тогдашний комбриг Еременко-старший, поднял людей, заправил всю технику остатками горючего, загрузил боеприпасов, сколько смог увезти, да и покинул часть. С тех пор, у Четвертого гвардейского, постоянного пункта дислокации нет, где работа, там и дом.

— Стас, так я не пойму, мы батальон или бригада?

— Батальон, но очень большой. Все зависит от того, что себе комбат может позволить. Это конечно тайна, — он понизил голос, — но небольшая. Батальон это только название, на деле, как дядя говорил, в нашей части около тысячи только солдат, не считая иждивенцев.

— Много, во всем Горячем Ключе сейчас не больше пятнадцати тысяч человек проживает, и это районный центр.

— Да, многовато, — согласился Стас, — поэтому чиновники и не хотят усиления нашего подразделения. Наш «покупатель», Еременко-младший, здесь уже пятый день сидит, а только нас семерых и набрал, хотя имеет предписание на пятьдесят человек. По городу заранее прошлись народные стражники и всех семейных предупредили, чтоб никто в военный комиссариат не вздумал придти. Вот поэтому, только такие как мы, которым деваться некуда или терять нечего, и подписали контракт.