Андрей Левицкий - Я - Сталкер. Антизона

Альфа, развернувшись, в упор посмотрел на Егора, который, сосредоточенно глядя перед собой, вызвал мозговой интерфейс и пытался с помощью его настроек подключиться к силовому полю. Он может отключить его. Может перехватить контроль над дверями и раскрыть их, может сделать все что угодно, — программировать реальность! Потому что нет, на самом деле, никакого силового поля, аппаратной, приборов — есть лишь чередование нулей и единиц. Атила ухмыльнулся, вдруг сообразив, как разрушить поле, но тут окно интерфейса дрогнуло и пошло волнами, будто знамя на ветру.

Что за?..

Ощущения, как чьи-то пальцы копаются в его мозгах, стали отчетливее. Альфа, стоя возле кресла, медленно бледнел, делаясь прозрачным, лишь его глаза не таяли — смотрели в упор, равнодушно и пристально.

Атила не успел понять, что произошло: окно интерфейса вдруг стремительно раздалось вширь, надвинулось на него, опустилось, словно сеть птицелова… Облепив, поволокло куда-то в черноту, пульсирующую черными и белыми всполохами. А сверху, не отдаляясь и не приближаясь, смотрели огромные глаза, светящиеся ядовито-зеленым.

Аппаратная, НИИ «Акустика», вся Зона исчезли. Вокруг пестрели обрывки текстур. Незримые пальцы, будто пряди волос, перебирали извилины его мозга, погружаясь в него все глубже — это Альфа пытался подчинить интерфейс, а если не получится — сломать. Наверное, так же он запустил вирус, который внешне проявился как извилистые зеленые линии, проступившие на теле Картографа…

Хотелось вскрыть собственную черепную коробку и с корнем вырвать поселившегося в ней чужака. Голова раскалывалась, еще чуть-чуть — и взорвется сотней осколков. Атила падал в пропасть. Мимо проплывали странные силуэты, состоящие из нулей и единиц, небо было как огромный черно-белый штрих-код. Что делать? Если это основа кода, подноготная мира «Сталкера», то физические законы в том виде, как они действуют в игре, тут не существуют. Вернее — они гораздо более податливы и способны меняться по мановению руки… Мановению руки программиста.

Он — программист. Это его реальность. Его мир. Его правила. Все — его…

Егор Атилов широко раскинул руки и приказал себе остановиться. Точнее — приказал этому миру. И тот подчинился. Он представил, что его подошвы касаются земли, и текстуры под ногами сгустились. Он стоял на асфальте, состоящем из крупных сот-пикселей, а вокруг по спирали в черно-белом мареве плыли призрачные силуэты из текстур. Егор коснулся своей головы, сжал ладонями череп и представил, что это мощный пресс, выдавил оттуда зеленый сгусток, который упал на полупрозрачный черно-белый пол, задрожал, начал вспучиваться, раздуваться… Мгновение — и перед ним стоял Альфа, сотканный из ядовито-зеленых лучей.

Альфа вскинул руки — в Атилу полетели светящиеся стрелы, но Егор успел среагировать и создал щит. Большой, круглый, тот тоже состоял из цифр, бесчисленных нулей и единиц. Стрелы — на самом деле, просто тонкие спицы зеленого света — сломались о него и дождем посыпались вниз. Атила сделал края щита острыми с зазубринами и метнул его в Альфу, словно дискобол, с широкого замаха.

Щит перерезал тело Альфы напополам и улетел дальше, к цифровому горизонту.

Мир был податливым пластилином, из которого можно вылепить, что захочется. Меняя алгоритмы, последовательности цифр, все вокруг можно было превратить во что угодно другое.

Две части тела Альфы упали, но он не думал умирать — зеленые нити потянулись друг к другу, срослись… И вот он снова стоит перед Егором, целый и невредимый. Щит, улетевший в неведомую даль, описал крутую дугу и теперь несся к Альфе сзади. Казалось, тот не замечает его, но быстро выяснилось, что о приближении щита он знал: за спиной Альфы возникла стена зеленого огня, состоящая из бегущих вверх крошечных цифр, и грозное оружие стекло вниз лужицей расплавленного псевдометалла.

Егор понял: противник тянет время. До него дошло, что здесь они равны, и Альфа хочет подольше задержать его в этом мире. Почему? И как отсюда выбраться?

Атила визуализировал свой ПДА, крутанул верньер — на экране возникло изображение аппаратной. Крошечные Яна и Мишка ворочали мебель, чтобы пробраться к вентиляционной решетке в стене. Картограф лежал, обратив к потолку лицо, его кадык дергался, глазные яблоки перекатывались под сомкнутыми веками.

Надо выйти отсюда! Атила принялся крутить верньеры, но ПДА больше не реагировал на команды. Егор выругался, картинка на экране качнулась… и он увидел себя посреди аппаратной. Он — вернее, его тело — стояло неподвижно, лицо с широко раскрытыми глазами без всякого выражения, руки подняты, пальцы растопырены.