Андрей Жиров - Отступление

И люди поверили, убедившись в реальном воплощении слов партии. Так Советский Союз, совершив остановку и очистившись, обновленный с былым энтузиазмом вновь рванул вперед - к идеалам социализма. Но никто так и не смог забыть, выбросить из памяти кровавую цену, которую заплатили за этот рывок. Себя, увы, мы никак не желаем винить - слишком уж непривычно и дико. Даже если по правде так оно и есть. Ох как не зря говорилось про бревно и соломинку. Потому всегда требуется кто-то крайний. И главной мишенью неприязни стал НКГБ... Потому не стоит удивляться, что визит госбезопасности у каждого первого начальника вызывает острый приступ нервозности...

Между тем транспортный бот завершил ползучие маневры и ювелирно пристыковался брюхом к широкой трубке посадочного контроллёра. Жадно хрустнув, сработали пневматические запоры, выплюнув в черноту космоса белесые струи кислорода, тут же рассеявшиеся. Затем транспорт будто малого щенка на поводке, эсминец втянул малый транспортный бот во внешний ангар. Широкий зев ворот распахнулся с плавной, привычной для космоса неторопливостью, а после столь же неспешно сомкнулся, вновь выбросив наружу нагнетаемый воздух. Когда давление в карантинном шлюзе выровнялось, гидравлические запоры тихо вздохнули и створки ворот плавно разошлись в стороны.

Взорам заждавшегося 'комитета по встрече' открылся десантный бот, опущенный автопогрузчиком на низкую платформу. Как только створки полностью исчезли за перегородками, платформа дернулась, постепенно набирая ход, и заскользила по полозьям вглубь ангара. За несколько метров от адмирала постепенно замедлила движение, наконец вовсе остановилась. Боковой шлюз бота с шипением открылся. Первым из образовавшегося проема на металлический пол спрыгнул, лихо лязгнув магнитными набойками, пилот.

- Здравия желаю, товарищ вице-адмирал! Мастер-пилот, лейтенант Раевский, вторая эскадрилья первой гвардейской десантной бригады, десантный корабль 'Принцип', группа 'Ультиматум'! - заковыристо отрекомендовавшись, офицер чуть резко отдал честь. Сделав знаковую паузу, добавил ощутимо более мрачно:

- По приказу главнокомандующего флота маршала Гамова доставил в ваше расположение генерал-майора НКГБ Георгия Георгиевича Геверциони с рабочей группой.

- Благодарю за службу, боец, - Кузнецов козырнул в ответ. Времени мало и затянувшееся официальное приветствие явно неуместно. Но обижать исполнительного, честного парня, не имеющего представления о ситуации и просто старающегося показать себя добросовестным солдатом адмирал себе не позволил. Как ни в чём не бывало привычным размеренным и спокойным тоном поинтересовался, - У вас есть указания о дальнейших действиях?

- Никак нет, товарищ вице-адмирал. Вице-адмирал Захаров лично приказал мне поступить в распоряжение генерал-майора Геверциони на необходимое время и вывел из состава учений.

- Тогда обратитесь к заместителю начальника снабжения или же к заведующему ремонтной службой. Вас поставят на довольствие, проведут профилактику. Если проверка задержится надолго - разместят на ночлег в офицерском отсеке. Проблемы возникнут - сообщайте лично мне, товарищу Геверциони или майору Ирвину. В конце концов можете прийти на капитанский мостик. Какие-либо просьбы или замечания, товарищ лейтенант?

- Никак нет! - пилот - совсем ещё мальчишка, лет двадцати пяти, широколицый, курносый, с мощными выдающимися скулами и по-татарски темно-карими глазами - и представить себе не мог такого внимания от целого вице-адмирала. Ещё бы! Иной начальник на судьбу невольно прикомандированных может банально наплевать. Побрезговать снизойти до уровня и перепоручить гостей заботам заместителей. Которые и сами редко более ответственны. А сейчас адмирал на деле показал, что беспокоится об офицере. И такое понимание ситуации говорит в пользу командующего больше тысяч часов самых проникновенных речей или казенных лозунгов. Потому пилот, расцветившись от радости, вновь козырнул, гаркнув:

- Разрешите идти?

- Идите... - ответил, вновь благосклонно кивнув, Кузнецов. Раевский порывисто опустил ладонь и скорым шагом порысил к окружившим уже борт техникам.

- Добрый день, товарищ Кузнецов, - заметил Геверциони, наблюдавший за сценой прислонясь плечом к косяку шлюза. Затем наконец спрыгнул на палубу. Взаимно козырнув, обменялись крепким скупым рукопожатием. В продолжении политеса генерал-контрразведчик с небрежной ухмылкой произнес: