Андрей Жиров - Отступление

- Ай! Отпустите, шеф! - Чемезов уже приплясывал но носках, вытянувшись в струнку и тщетно пытаясь освободится из цепких рук начальства, - Ей богу бес попутал!

- Попутал его... - Геверциони вновь вздохнул и милостиво выпустил жертву. Потирая пострадавшую часть тела, Роберт изобразил обиженное лицо, надулся - даже сделал вид, будто прячется за Юрием. Но представление эффекта не возымело - пришлось усесться на место. Однако возможности побороться за последнее слово Чемезов не упустил:

- Вы деспот, товарищ генерал! Это же нарушение прав человека! А если я в свободное время? Имею я, в конце концов, право на личную жизнь? Может у меня серьезные намерения!

- Это у кого там опять голос прорезался? - с наигранной заинтересованностью бросил Геверциони, вновь намечая намерение грозно нависнуть над не в меру ретивым подчиненным. Чемезов картинно пискнул и сделал вид, что пытается испуганно вжаться в дальний угол, - Ты мне про права человека даже не заикайся, а то взяли моду... А личного времени у тебя нет - все служебное. Помнишь, как в песне: 'Наша служба и опасна, и трудна...'

Поняв, что ловить нечего, Чемезов разочарованно вздохнул и украдкой бросил тоскливый взгляд в сторону Алисы. Та же с начала экзекуции ничуть не смутилась и даже наоборот - залилась счастливым румянцем, тихо похихихикивая. Разве что в ладоши от избытка чувств хлопать не стала. И на том спасибо...

- А что намерения серьезные, это я понимаю - сам молодым был, - Геверциони, подводя итог разъяснительной работе, наставительно поднял вверх указательный палец. - Потому и запрещаю, что очень даже догадываюсь, какие именно у тебя намерения.

- Мне эти ваши беспочвенные намеки очень даже обидны... - с чувством оскорбленного достоинства возмутился Роберт. Даже картинно отвернулся, скрестив на груди руки. Алиса покраснела еще больше и, сдерживая рвущийся на свободу хохот, прикрыла ладошкой рот.

- Все, цирк окончен, что вы как дети, ей богу... - резюмировал Геверциони и сам усмехнулся.

- Да, распустилась молодежь... - прервал молчание Юрий. Сказал будто и с осуждением, но холодной маской очевидно проглядывает желчная ирония. - То ли дело в наше время... Вывели бы в чисто поле, поставили лицом к стенке и расстреляли бы квадратно-гнездовым способом к чертовой бабушке... Хорошо было...

Тут офицеры перестали сдерживаться: по стенкам отсека ударил искренний дружный хохот. Отсмеявшись, Георгий решительно пресек веселье всемогущей начальственной волей:

- Так! Собрались и закончили. Сейчас будет торжественная встреча целым вице-адмиралом. Может быть даже с оркестром и цветами. А что он увидит вместо безжалостных чекистов-палачей? Филиал шапито на выезде? Отвели душу и хватит...

Геверциони решительно поднялся. Вновь громыхая магнитными подошвами, направился в рубку пилота, предоставив подчиненных самим себе.

- Что там? Скоро будем?

- Уже заходим на посадку, товарищ генерал! - бодро отрапортовал лейтенант, - Система автоматической стыковки взяла управление на себя. Еще секунд пятнадцать до контакта, выровняем давление и все.

- Отлично, спасибо что быстро довез, лейтенант! - Георгий хлопнул пилота по плечу. А затем вернулся к команде, сел обратно в кресло и пристегнулся.

Вице-адмирал Кузнецов в это время размеренно прохаживался вдоль перегородки карантинного шлюза. Неторопливо, - но вместе с тем не без тревоги, которую сложно сдержать. Майор Ирвин, разделяя отчасти чувства командира, стал в стороне. Внутренне готовый выполнить любой приказ. В общем, все на нервах. Экстренное прибытие особой группы контрразведки - явление из ряда вон. Это даже и в рядовой обстановке не праздник, а уж сейчас и подавно. То, что могут устроить промывку мозгов и начать снимать звезды Кузнецова не особо волновало - бояться не привык и не считал нужным учиться. А вот то, что могут отнюдь не фигурально полететь головы - это действительно серьезно: ценнее жизней подчиненных для вице-адмирала нет ничего, а контрразведка на атомном торпедоносце в этой связи как раз лучше любых намеков.

При этом самой ГБ Кузнецов вовсе не опасался. Несмотря на то, что запущенные в оборот оппортунистом Хрущевым басни давно разбиты в пух и прах, угли, как говорится, тлеют... Да и репутация у НКГБ внушительная: в начале восьмидесятых, после реформы идеологической доктрины партии, направленной на слом косности мышления и развитие подлинной гласности дела о коррупции в высших эшелонах грянули по всему союзу. Долгое время ставя во главу угла сырьевую модель экономики, власть обнаружила, что СССР начинает терять лидерство высокотехнологичных отраслях производства: своячество, интриги, подковерная борьба, откровенная незаинтересованность руководителей в конечной эффективности работы и крайняя косность стратегов.