Андрей Быстров: Владелец кинотеатра

— Несмотря на ламаджи?

— Я говорил об Оле, — Кремин улыбнулся неожиданно тепло. — А она, думаю, на вашей стороне?

— Распорядиться книгой, — сказал Борис, — я смогу только тогда, когда узнаю, что это такое.

— Вы имеете в виду содержание? Общая философия, описания алхимических опытов, немного герметики, немного эзотерики…

— И все? Из-за этой чепухи священник покончил с собой?

— Нет, Борис. Книга инфицирована…

— Инфицирована? То есть заражена?

— Это метафора, чтобы вам было понятнее. Важно не содержание, а особая структура текста, хранящая в закодированном виде матрицу негативной магии ламаджи.

— Ламаджи, — пробормотал Борис. — Значит, «Зерцало магистериума» написал кто-то из этих ламаджи, кем бы они ни были?

— Книга написана русским ученым Федором Брагиным. То есть она написана его рукой, но его волю подчинила себе другая воля, навязанная извне, чуждая. И… Да, это была воля ламаджи.

— И Брагин даже не подозревал, что он пишет… Не сам?

— Едва ли он мог осознать это, но что-то такое, вероятно, чувствовал… Или догадывался. Иначе как объяснить то, что он не пытался опубликовать свой труд? Он заказал единственный экземпляр, а черновики уничтожил. Впрочем, теперь можно лишь гадать, о чем думал Брагин и почему он так действовал…

— Но все это не объясняет, — заметила Оля, — самоубийства священника.

— Священник, — ответил на это Кремин, — обнаружил в «Зерцале магистериума» нечто, неопровержимо доказавшее ему отсутствие бытия Божия. Искупительной жертвы не было — и вот священник сам принес искупительную жертву, становясь в собственном представлении не «анти-Христом», но «Христом наоборот»…

— Отсутствие бытия Божия?! — воскликнул Борис. — Разве это можно доказать? Бог — категория духовная, вне доказательств! Это вопрос веры!

— Вопрос веры, да, — согласился Кремин. — Но я не утверждаю, что в тексте книги содержатся такие доказательства. Это иллюзия доказательств, созданная негативной магией ламаджи.

— Другими словами, ложь?

— Ложь — противоположность правды, не так ли? А в вопросе о Боге каждый сам решает, что есть правда. Так что ложью я бы это не назвал… Назовите это трюком, если хотите.

— Но допустим, — сказал Борис, — книгу прочел бы не священник, а кто-то другой… Тот, для кого этот вопрос не на первом месте?

— Если так, он и разочаровался бы в чем-то другом… В главном, жизненно важном именно для него. Конечно, это не обязательно должно привести к самоубийству, однако…

— Так это… И весь секрет «Зерцала магистериума»?

— Это внешняя оболочка… Защитный барьер, охраняющий настоящие секреты книги от опасности быть разгаданными кем-то посторонним.

— А не посторонние? Кто они? И что для них там, в книге?

— Их не так много, — неопределенно ответил Кремин. — Что для них? Все. Магия. Время. Власть.

— И для этого вам нужна книга? Чтобы контролировать Время? Чтобы властвовать?

— Нет, — произнес Кремин. — Для этого она нужна Монку и его Серебряному Братству.

— А чего добиваетесь вы?

— Совсем другого, но вам трудно будет понять…

— Черт возьми! — рассердился Борис. — Того я не пойму, этого я не пойму! А я вот возьму и сожгу эту чертову книгу — что тогда?

— Вы уничтожите зло, — сказал Кремин просто.

— Что, вот так запросто — все зло на Земле? Или, что там мелочиться — в Галактике, во Вселенной? В огонь, и точка? Скучно даже. В голливудских боевиках поинтереснее, там за злом еще погоняться надо…

— Нет, не все зло, — Кремин остался невозмутимым, — но шаг в этом направлении будет сделан.

— Ну, тогда я и сделаю этот шаг.

— А что такое, по-вашему, зло?

— Как что? — растерялся Борис. — Зло — это зло… Агрессия… Подчинение других своей воле…

— И вы хотите избавить людей от всего этого?

Борис усмехнулся.

— А, понятно. Сейчас вы скажете, что зло тоже нужно для равновесия в природе. Волки и зайцы, и все такое.

— Нет, — слегка удивленно проговорил Кремин, — ничего подобного… Волки и зайцы? Да, это замечательно, но весьма далеко от того, что меня тревожит.

— Подождите, — вмешалась вдруг Оля, и Кремин заинтересованно посмотрел на нее. — Когда-то я читала роман… Давно, забыла уже, как называется. Там всем людям на Земле сделали операцию, лишившую их агрессивности. В таком мире зла не было. Но вместе со злом исчезли и человеческие стремления… Все то, что и делает человека человеком.

— Верно, — кивнул Кремин. — Ни подвига, ни доблести, ни дерзновенных порывов, ни творческих свершений, ни даже естественного научного любопытства, если оно связано с малейшим риском. Ничего этого не будет, потому что в основе лежит агрессия, ее позитивная сторона. Вы обнаружите жажду победы в самых бескорыстных проявлениях творчества. Привлекательное земное, как сказал один мудрец, всегда сродни падшему ангелу, который прекрасен в непокое, велик в своих планах и устремлениях, но лишен удачи, горд и скорбен. Нельзя выбросить одну сторону монеты, можно выбросить только всю монету целиком. А это, в свою очередь, откроет двери…