— Искушение велико, Иоситаро, — серьезно сказал Ангара. — Очень велико. Но нет, мы сделаем все, как обещали. Возьмите только в подкрепление эскадрилью истребителей. Я слышал, что после первого раза менять стороны становится все легче.
Селидон покинул свой командный бункер через личный туннель, который выходил в потайной гараж, и поспешил к личной «айше».
Кровь у него бурлила, и он чувствовал себя как никогда бодро. Он никогда не дожидался финала катастроф и не собирался менять свои привычки сейчас. Он никогда не был на стороне проигравших в войне. Во всяком случае, долго не был.
Его пилот Г'лангер, который верно и без вопросов служил ему пять лет, ждал в кабине.
— Сэр! — он отдал честь, и Селидон ответил ему тем же.
— У нас с вами особое задание, — объяснил Селидон. — Протектор приказал мне пересечь линию фронта и начать переговоры. Захватчики хотят перемирия, и я должен договориться о самых выгодных условиях. Чтобы не возникло проблем с моралью, об этом задании знаем только вы, я, ну и Протектор, конечно.
У Г'лангера блеснули глаза, потом он улыбнулся:
— Большая честь для вас, сэр.
— Я надеюсь, — ответил Селидон елейным тоном. — Скоро эти ужасные времена закончатся, и мы сможем начать восстанавливаться.
— Да, сэр, — Г'лангер отошел в сторону, давая Селидону занять его обычное место пониже купола.
— Сэр? — сказал он.
Селидон почувствовал, что тон пилота изменился, обернулся и увидел, что тот целится в него из пистолета.
— Гвардия Протектора, — сказал Г'лангер полным злорадства голосом.
Он четыре раза выстрелил Селидону в грудь, пока тот пытался достать пистолет.
— Плата за предательство, — сказал человек, которого Селидон знал как Г'лангера, и пошел к коммуникатору доложить своему начальству.
Ньянгу прождал в кружащем в небе «велве» еще час после указанного Селидоном времени, потом доложил Ангаре, и операция была отменена.
«Интересно, что случилось? — думал он, пока „велв“ летел обратно на базу. — Он что, передумал? Или сбылись мои надежды, и он упал с лестницы и свернул себе шею?»
Дарод Монтагна услышала гневные вопли Лир из соседней палаты и удивилась, что за идиоты решились оскорбить достоинство госпожи и повелительницы PP. Голос Моники стал тише, потом воцарилась тишина.
В дверь постучали.
— Заходите, — сказала Дарод, соскучившись по компании, любой компании, даже чертовой медсестры с очередным уколом.
Вошел Гарвин Янсма. На нем была боевая форма и оружейный пояс, а под мышкой он держал тонкую папку из черной кожи.
— Добрый день, сэр.
— Дарод. А почему ты все еще лежишь здесь? Я думал, у тебя только куча осколков на лице и в груди.
— Так и есть, — сказала Дарод. — Но они хотят кое-где провести восстановление.
— Почему? Ты выглядишь как обычно.
— Ну, в основном. Но тут, вот тут и здесь пересадки. — Она поморщилась. — Так странно, когда часть тебя не является частью тебя. Доктора говорят, что через месяц я даже не смогу заметить разницу. Я бы и рада им поверить, но ощущение такое, будто мне в лицо кое-где пластик вставили. — Она опять поморщилась. — Разве не чудная идея?
— Нет, — сказал Гарвин. — Так когда тебя выписывают? РР нужен командир, а нога Моники еще месяц будет срастаться, и еще один месяц ей понадобится на физиотерапию.
— Наверное, дня через три-четыре я смогу отсюда выбраться, — сказала Дарод. — Что, кстати, это были за вопли?
Гарвин поморщился:
— На этой неделе мне поручено навещать больных, сирых и симулянтов, плюс раздавать медали. Моника получила «Серебряный крест» и еще одну нашивку за ранение. Ну, и начала меня обзывать по-всякому, кричать, что не заслужила эту чертову медаль, что ее просто подстрелили, а идиоты, которые умудряются попасть под огонь, заслуживают разжалования, а не наград. Еще она сказала, что в этом же госпитале лежит какой-то подстреленный лариксанин, и на прошлой неделе офицер из Второй бригады на таком же медальном обходе, как и я, выдал ему орден «За заслуги». Я ей не верю.
— И я не верю, — сказала Дарод. — Но история как раз в духе Моники.
— Ага, — согласился Гарвин, — ты же знаешь Лир.
— Я знаю Лир, — отозвалась Дарод. — И спасибо, что зашли и поздоровались, босс.
— В прошлый раз ты сказала «Гарвин», разве нет?
— Верно, — ответила она. — Но может, это было… грубовато?
— Пусть будет Гарвин.
— Ладно. Садитесь, — сказала Дарод, указывая на стул. — И как вам этот госпиталь?
Читать дальше