Игорь Негатин - Лишнее Золото-2

— Ты там живой? — послышался весёлый голос Шайя.

— Живой, — ответил Поль.

— Ну и славно, — тяжело засмеялся Карим. — А то мне одному будет скучно. Патронов много осталось?

— Ещё повоюем.

— Ну и хорошо, Поль. Это очень хорошо, — сказал Шайя и начал набивать магазин для Калашникова. — Значит ещё живём…

Затишье длилось недолго. Прошло двадцать минут и над камнями, где засели бандиты, расцвёл цветок пулемётного огня. Пули ударили по скалам, брызгая каменной крошкой.

— Вот бродяги, — Поль едва успел поменять позицию и укрыться за камнем. Осколком гранита ему рассекло висок. Он стёр ладонью выступившую кровь, зло выматерился и осторожно выглянул из-за камня.

Вечерело. Солнце уже уходило за перевал. Приближались сумерки. Атаки становились короче, но злее. С какой-то тупой безысходностью, бандиты лезли вперёд. Умирали, корчились в агонии, но лезли.

Всё, патронов для Ремингтона больше нет. Нардин, не думая, размахнулся и отправил винтовку в пропасть, лежащую с левой стороны от них. Больше она не понадобится. Винтовка прочертила воздух короткой чёрной молнией и исчезла. Поль взял автомат и устало вытер пот. Всё-таки тяжело воевать, когда тебе пятьдесят лет.

— Сколько же вас там собралось, бродяги? — зарычал он и выбил опустевший магазин. Несколько выстрелов и откатился в сторону, меняя позицию. Взвизгнула рикошетом пуля. Сбоку, между грохотом пулемётных очередей, слышался свист. Это Карим. Как всегда жутко фальшивя, распевал старую, полузабытую песню, путая слова и перемешивая их с руганью.

И это хорошо. Значит ещё живём! Нардин занял новую позицию. Тяжело упал за камни, едва успевая спрятаться от пуль, свистнувших на головами. Всё чаще приходилось перемещаться между камнями — бандиты хорошо пристрелялись. Выстрел! Поль свалил ещё одного наглого абрека, который подставил голову под пули. Убитый дёрнулся и мёртво завалился на бок, оставив на камне красное смазанное пятно.

Ещё один…

Солнце уходило за перевал. Как жаль, что мы не умеем ускорить это неспешное движение. Или замедлить. Остановить и повернуть время вспять, чтобы что-то изменить в своей жизни.

Поль Нардин погиб первым. Когда менял позицию. Пуля ударила сбоку, в грудь и пробила сердце. Можно сказать, что он даже ничего не почувствовал. Только сильный удар и перед глазами стремительно завертелась земля. Твёрдый, нагретый солнцем гранит, закружился, превращаясь в невиданный каменный цветок. Ослепительно блеснул изящными звёздными гранями и наступила темнота.

Уже смеркалось, когда наверх, прикрывая друг-друга, выбрались бандиты. Они гортанно перекликались, внимательно осматривая площадку. Один из них подошёл к мёртвому Полю Нардину. Это был араб, заросший бородой по самые глаза. Он хотел обыскать убитого, но послышался злой окрик и араб отдёрнул руку.

Следом за бойцами на площадке появился высокий чеченец. Шевелюра, с обильной проседью, смуглое, дочерна загорелое лицо. Орлиный профиль и карие, немного грустные глаза. Он двигался тяжело. Поднимаясь на площадку споткнулся и выругался. Да, в его годы уже трудно воевать. Выцветшая до белизны разгрузка, истёртый и порванный камуфляж. На правом, обезображенном шрамами плече, белела свежая повязка с пятнами крови. Он молча прошёл мимо своих подчинённых и подошёл к Кариму.

Шайя лежал на земле, окружённый несколькими бандитами. Судя по всему, рядом с ним разорвалась граната. Карим лежал на боку, прижимая руки к разорванному осколками животу.

— Умар, — прохрипел Шайя. — Всё таки добрался… Паскуда. — он попытался плюнуть, но сил уже не было. Кровь перемешанная со слюной, стекала по чёрной, с проседью, бороде и капала на разорванный, набрякший от крови, жилет.

— Вот мы и встретились, Карим. Не рад?

Гаргаев устало опустился на камень рядом с раненым. Бросил взгляд на пулемёт с разбитым прикладом. Сел и внимательно посмотрел на Карима. Немного помолчал, обвёл взглядом площадку и покачал головой. Взгляд был грустным. Да, он всё-таки расчитался с этими парнями. Но какой ценой?

— Ну что молчишь, Карим Шайя? Поговорим?

— Извини Умар… У меня… не так… не так много времени… Ты… Ты немного ошибся… С расчётами, — Карим усмехнулся и разжал правую руку.