Евгений Шалашов - Хлеб наемника

«Умные, собаки! Стояли бы рядом, нам бы проще жечь было…» — посетовал я.

Работяги, таскавшие бревна и прочий хлам, стали посматривать на меня с интересом. Не думаю, что опознали лазутчика. Скорее, решали, а не стоит ли «припахать» бездельника? Решив не искушать судьбу, я взял ноги в руки. Все, что нужно увидеть, увидел. Пожалуй, зрелище с лихвой окупило нашу вылазку.

Я был уже рядом с оврагом, как впереди показался разъезд — четверо верховых. Хотел прыгнуть в кусты, но передумал — много крапивы! Пришлось отступить к обочине и подождать, пока всадники подъедут ближе.

Благодаря стараниям Жака, я был одет как крестьянин-батрак или захудалый ремесленник. Короткий засаленный камзол, длинные штаны и драная войлочная шапка не выглядели достойной добычей.

Для четырех вооруженных всадников одинокий путник опасности не представлял. Они справились бы и с двумя дюжинами мужланов. Я рассчитывал, что в худшем случае меня стукнут тупым концом пики и отпустят восвояси.

Один из верховых, что держался на полкорпуса впереди, был в полных доспехах, со щитом, на котором был намалеван герб («взбешенный бык с рогами» [7] «Взбешенный бык с рогами» означал, что изображенное на геральдическом щите животное стоит на задних ногах, а его рога выкрашены в иной цвет, нежели остальное тело. в сиреневом поле), и даже с тяжелым копьем. Видимо — командир разъезда.

«С кем он воевать собрался?» — удивился я. Таскать без надобности шлем с опущенным забралом, копье, весившее добрый стоун, и щит, «тянувший» на два, мог либо дурак, либо юнец, недавно посвященный в рыцари. Скорее, второе: слишком ярко блестели золотые бляшки рыцарского пояса.

Вслед за юнцом ехали трое, выглядевшие опытнее своего рыцаря, — в видавших виды кирасах, открытых шлемах, с легкими пиками и без щитов. На штурм или на битву всадники не собирались, а для патрульной службы — самое то.

— Стоять! — приказал рыцарь басом. — На месте стой, руки…

От волнения парень закашлялся, не досказав, что там нужно делать с руками. Но я догадался, что их нужно поднять вверх и показать пустые ладони, ибо не положено крестьянину иметь иного оружия, кроме короткого ножа на поясе.

Ландскнехты, снисходительно наблюдавшие за действом начальника, между тем профессионально взяли меня в «коробочку», нацеливая пики и в грудь, и в спину. Скорее — не из-за опасности, а в силу привычки. Молодцы! Взял бы на службу!

Откашлявшись и пытаясь придать голосу грозный тон, рыцарь спросил:

— Кто такой?

— Крестьянин я, Ганс Фуллада. Батрачу на ферме господина Лайнса, — ответил я с чувством почтения и легкого страха, поспешно снимая шапку.

— Есть такая ферма? — обернулся рыцарь к одному из солдат, на что тот лишь пожал плечами — может, есть, а может — нет…

Будь на месте юнца более опытный командир, тот бы уже принял решение — либо отпустить крестьянина, либо, на всякий случай, убить. Этот же решил поиграть в начальника:

— Почему без дела болтаешься?

— Хотел в город сходить, в гостиницу, что господин Лайнс держит, а тут вы… Теперь обратно иду. Я же не знал, что город в осаде. Разрешите, господин рыцарь, мне уйти.

Даже сквозь забрало было заметно, что парень доволен. Видимо, еще не успел наиграться новым званием. Интересно, а за какие подвиги молокососа посвятили в рыцари? Ему бы еще года два-три в оруженосцах ходить. Хотя вдруг он чей-то сын или племянник? Бывали случаи, когда отпрыски владетельных герцогов и приграничных маркграфов, имевших право посвящать дворян в рыцари, получали золотые шпоры пажами, минуя стазу оруженосцев. Опять-таки, понятно — ты посвятишь в рыцари моего племянника, а я — сына твоей любовницы…

Кажется, удоволенный юнец уже хотел отдать приказ уезжать, но тут вмешался один из ландскнехтов:

— Постой-постой… Что-то мне твой голос знаком… — задумчиво проговорил солдат, отводя пику в сторону и подъезжая ближе: — Ну-ка, мужик, морду покажи! Ба, так это же Артакс!

Резко пригнувшись, я сиганул под конское брюхо и прыгнул в кусты как рыбка — головой вперед. Крапива, твою мать!

— Вперед! — заорал юнец, пришпоривая коня.

Бывалые солдаты, в отличие от командира, понимали, что ловить беглеца в густом кустарнике бессмысленно.

— Ваша милость, — попытался урезонить юнца один из драбантов. — Коней погубим!

— За мной, трусы! — не унимался рыцарь.

Мальчишка съехал в кустарник, пытаясь показать пример, но уставший мерин, запнувшись за что-то, оступился и упал.