Александр Маркьянов: У кладезя бездны. Часть 4

Привычно проверив пистолет в сумочке — после Мехико она сменила Смит-Вессон со скрытым курком на тяжелую Беретту с семнадцатиместным магазином — она накинула плащ, сунула ноги в кроссовки и вышла на улицу…

Путь ее лежал в бар неподалеку. Ей надо было просто позвонить…

Бармену она заказала большой бокал содовой. Жестом попросила телефон — и бармен положил перед ней обшарпанный мобильник…

Она уже начала думать, что ошиблась номером, или что ее подруга сменила телефон, не предупредив никого об этом — как вдруг прошел щелчок соединения.

— Алло… Черт, кто это?

Фоном была музыка

— Мардж… — нетерпеливо сказала Рита

— О Господи… — простонала ее давняя подруга — который час…

— Нет времени. Я пошлю тебе номер счета, ты сможешь проверить его?

— Господи, какой ко всем чертям счет?

— Мардж… — настойчиво сказала Рита — это очень важно. Мне нужно знать, кому он принадлежит и не находится ли в черном списке. Ты поняла?

— Черт… ладно… Ты что, не спишь?

— Как видишь, нет.

— Я имею в виду…

— Да так… пока затишье. Ладно, пока. Позвоню тебе завтра, окей?

— Ладно…

Разъединили. Бармен вопросительно посмотрел на нее.

— Еще минуточку, ладно…

Рита по памяти набила счет СМСкой. Нажала отправить. Бросила на столик телефон, пятидолларовую купюру.

— Спасибо. Сдачи не надо.

— А содовая…

Рита нетерпеливо махнула рукой, пошла к выходу. Бармен подозрительно посмотрел ей вслед. Затем сгреб купюру, телефон, отхлебнул из бокала с содовой…

Утром — агент-супервайзер Рита Хэмилтон обнаружила у себя черные круги под глазами. Ночью она и в самом деле спала плохо — хоть и одна. Нанося косметику, она мрачно подумала, что теперь то никто в офисе не будет думать, что у нее нет личной жизни. Впрочем… какая разница, кто что думает и… да пошли они все!

Уже днем, в середине дня, едя в машине по делам — она начала набирать номер Мардж со своего мобильника — как вдруг прошел звонок. Она посмотрела — номер не определен. Решила все-таки ответить.

— Да?

— Рита?

Голос напряженный

— Мардж? Все нормально?

— Да… все нормально.

Но судя по голосу — было не совсем нормально.

— Как там насчет…

— Ничего?

— Ничего?! — Рита ожидала большего от счета, с которого вот так просто списывают десять миллионов долларов США. Это не могло не попасть под подозрение.

— Да. Я проверила. Полный ноль.

Рита нажала на тормоз так резко, что идущая позади машина недовольно загудела клаксоном…

У оперативников, работавших под прикрытием в Мексике и всех, к этому причастных — сложился особый жаргон, ряд условных слов, команд и жестов. Словосочетание «полный ноль» означало, что передаваемая информация является ложной.

— Да? Очень жаль…

— Ну, извини. Сделала все, что смогла.

— Как у тебя с Седриком? Еще не расстались? — поинтересовалась Рита

— Признаюсь, не очень хорошо. Опять устраивает скандалы на ровном месте. Вчера ревновал из-за этого твоего звонка…

— Держись, подружка… — сочувственно сказала Рита — пока…

Слово Седрик — тоже имело двойной смысл. Начальная буква этого имени была С, точно такая же как и в слове counter-intellegence, контрразведка. Дальше информация передавалась практически открытым текстом — у ее подруги, которая осталась в СРС, в контр-террористическом центре проблемы с контрразведкой из-за ее просьбы…

Рита свернула на обочину — из-за нее чуть не образовалась пробка, включила аварийку. Секунд тридцать думала — звонить начальнику и отпрашиваться или нет. Затем — решительно достала из мобильника аккумулятор, развернулась на дороге с нарушением правил…

Свой Мини она оставила в аэропорту О'Хара, на аэропортовской стоянке. Там же, у стойки Герца наняла почти новый небольшой Форд Фокус…

Национальный антитеррористический центр СРС находился в отдельно стоящем здании в маленьком и тихом городке Маклин в графстве Ферфакс, в западной Виргинии. Первоначально — он делил одно новое здание вместе с двумя другими службами: их выселили из Лэнгли потому, что зачастили конгрессмены, а НАЦ занимался совсем не теми делами, о которых стоило бы знать избранникам народа. С этим всегда существует дилемма, которую так сразу и не решишь, даже с полным дипломом иезуитского колледжа. Народные избранники — если брать это понятие в широком смысле слова — сенаторы, конгрессмены, журналисты, прокуроры — хотят как можно больше знать о деятельности разведки, потому что инстинктивно ощущают исходящую от нее опасность, опасность для себя. Потенциальную, но все же опасность. Но когда им удается и в самом деле узнать что-то серьезное — они хватаются за голову и начинают орать, что все неправильно, что это ужас, кошмар, противоречит и человеческим законам и законам Божьим и так далее. На самом деле — это инстинктивная защитная реакция. Люди на самом деле НЕ ХОТЯТ знать, что делается для их защиты. Даже если и утверждают обратное. Они просто потребляют безопасность как благо и не хотят знать ничего о том, как она достигается — точно так же, как мать двоих детей, покупая в супермаркете добрый кусок говяжьей вырезки — отнюдь не хочет знать, что делается на бойне.