Александр Афанасьев: В огне

Все прекрасно поняли, о чем говорил полковник. Русские согласятся на переговоры с любым, кто реально будет обладать властью и признает их суверенные права. Кто не допустит мятежа и бардака.

– Формируем колонну. Ан-Нур, вы главный. Потом… вы, вы и вы. И вы.

– Есть. – Ан-Нур и не подумал отказаться. Остальные – трое офицеров и агент САВАК – тоже кивнули в знак согласия.

– Берите солдат – и вперед. Связь поддерживать на нашей обычной частоте. Ваш позывной?

– Скакун… – Ан-Нур назвал свой обычный позывной при радиообмене.

– Отлично. Мой – Молния. Машины – впереди, они прошли перед танками. Вперед.

Четыре офицера во главе с Ан-Нуром и саваковец бросились исполнять приказание.

На площади, рыча моторами, выстраивались в геометрическое построение танки. Когда начали помещать внутрь солдат, пятой части от личного состава уже не досчитались. Началось дезертирство.

В ситуациях, подобной той, которая сложилась в данный момент в Тегеране, все решают несколько часов, не больше. Здесь ситуация усугубилась еще и тем, что не было никаких законов. Нет, они были, писанные, и даже немало, но их не было в душах людей. В нормальных странах люди чувствуют, что закону надо подчиняться, потому что иначе просто невозможно существование общества, в котором они живут. Невозможно существование страны, в которой они живут. Поэтому никакие, даже самые тяжкие, испытания не приводят автоматически к краху государственности. А вот в этой части света закон не только поддерживался путем открытого, разнузданного насилия – он систематически попирался теми, кто в структуре государства и общества отвечал за применение этого насилия. В Персии имелось довольно прогрессивное законодательство, шахиншах стремился привлечь в страну инвесторов и одновременно поддерживать нормальные отношения с сеньориальным по отношению к нему русским двором – он знал, что Белый Царь не потерпит открытого насилия и беспредела в вассальном государстве. Потому на бумаге было одно, на деле же – совсем другое. САВАК и жандармерия всегда вели себя так, как будто закон им был не писан, и не получали за это ни малейшего наказания. Продолжительность существования всей государственной конструкции Персии новейшего исторического периода: власти, судов, жандармерии, САВАК, налогов – определялась лишь продолжительностью существования страха в душах людей, тех самых, ради которых должно существовать государство, и тех самых, которые на деле становились его жертвами. А потому – вне зависимости от того, удалось бы Ан-Нуру захватить арсенал и привезти на площадь оружие или не удалось бы – государство все равно было обречено. Что, в сущности, может дивизия, пусть и вооруженная, если страх перед властью тает, будто утренняя наледь на асфальте, превращающаяся под солнечными лучами в лужицу грязной воды? Ничего.

Пока пять грузовых автомобилей – солдаты были только в двух из них – продирались по запруженным машинами и людьми улицам Тегерана (а люди уже выходили на улицы), подполковник Нур думал, что все обойдется. Что если это выходка одиночного танкового экипажа, они остановят волну, удержат готовую рухнуть плотину – надо только найти боеприпасы. Аллах свидетель, как он ошибался…

Британское государство, Великобритания, отличается от всех прочих тем, что оно первым познает самое плохое, и не только познает, но и ухитряется поставить это себе на службу. Бывшая римская захолустная колония, подвергавшаяся набегам, маленький островок в холодных водах – она сама стала величайшей державой, диктуя волю территориям и народам, в десятки раз превосходившим ее числом. Первой в мире в Великобритании произошла буржуазная революция, а король сложил голову на плахе. Теперь же Великобритания, переболев революционным безумием, сама щедро спонсировала революционных и прочих злоумышляющих, разбрасывая эту заразу, как нищий на базаре блох и вшей, бросая их в тех, кто не подал ему милостыню. В самом начале двадцатого века Великобритания первой столкнулась с агрессивным исламским террором – это был Египет, был Судан, была «речная война», в которой участвовал еще молодой Уинстон Черчилль. Тогда против британского владычества в Африке выступил тот, кто назвал себя Махди, двенадцатым пророком. Его бесчисленные племенные отряды, составленные из агрессивных племен Африки и Аравии, британские войска рассеяли благодаря технической новинке – пулемету конструкции Хайрема Стивена Максима. Победа эта была пирровой – человек по имени Пауль фон Леттов-Форбек [4] положил конец британскому владычеству на континенте. Но Махди и дело его остались в загашниках британцев, чтобы быть примененными спустя столетие.