Владимир Корн - Дариус Дорван, наёмник (СИ)

Сложенный из камней очаг был полон несвежей золы.
'Что же он здесь делал такого, о чем не хочет рассказывать? — Подумал Дариус, наблюдая за тем, как Бор извлекает спрятанные между камнями потемневшие от времени деревянные рогатки с перекладиной под котелок.
Еще днем Галуг подстрелил молодую лань, которую разделали едва ли не на ходу, так что им, впервые за все то время, прошедшее с той поры, как они сошли с торгового пути, предстояло отведать горячей похлебки. Наемники оживились, скинули обувь, чтобы потоптаться горячими от ходьбы ступнями по прохладной траве, кое-кто даже разделся до пояса, но оружие каждый держал при себе. Похлебка удалась на славу. А может быть все дело в том, что была она горячей, ее было много, мясо лани действительно молодым, и на отсутствие аппетита никто пожаловаться не мог. На следующий день на них снова напали.
Случилось это, когда они переправлялись через реку. Брод оказался мелким, не выше колена, дно каменистым, а течение реки в этом месте сильно замедляло свой бег. Лес на противоположном берегу стоял сплошной стеной, но в месте переправы отступал от него на несколько десятков шагов, образуя лужок, сплошь заросший желтыми невзрачными цветками на высоких тонких стеблях.
Возможно, именно это их и спасло. Шедшие впереди Бор с Сегуром уже успели переправиться на противоположный берег, когда из леса на поляну выскочили люди, много людей, несколько десятков. Они не походили ни на разбойников, ни на крестьян, ни на стражников, они вообще не были похожими ни на кого. Худые, одетые в серые рваные рубища, заросшие грязными сальными космами, они держали в руках оружие, а глаза у них горели безумием.

мертвецы, питающиеся плотью живых людей, но сейчас Дариус в них верил.
И он почувствовал, как задрожали руки. Затем послышался знакомый скрип, тенькнула тетива, и лидх, идущий впереди всех, завалился на землю со стрелой во лбу.
'Это не лидхи, это живые люди, — подумал Дариус, упирая в выступавший из воды камень один из рогов лука, наваливаясь всем весом и лихорадочно натягивая тетиву. — Лидха нельзя убить стрелой, не освященной в храме Гитура, так говорят легенды'.
За спиной снова тенькнуло, и еще один лидх упал на землю, корчась и держась за живот, из которого торчала стрела с ярко-красным оперением.
Следующим выстрелом стал выстрел самого Дариуса. Он получился скверным: стрела угодила в плечо. Целился Дариус как обычно, в центр груди, но видимо дрогнула рука, или в горячке он не сумел задержать дыхание.
Затем защелкали тетивы еще двух луков, и выскочившие из леса люди начали отступать.