Владимир Корн - Дариус Дорван, наёмник (СИ)

— Пойдемте, — непонятным голосом обратился Дариус сразу ко всем, все еще под впечатлением после увиденного зрелища. — Похоже, все не так, как мы думали. И даже не так, как думал сам Бист.

— Останешься здесь, на валу. Присмотришь на всякий случай, мало ли что.

Похлебка успела выкипеть, застыв на стенках черной вонючей коркой. Хуже того, в другом котле от жаркого пламени прогорело дно.

Айчель, вполголоса ругая на чем свет стоит так не вовремя заявившихся свердов, поковырялся деревянной лопаткой в том, что осталось от похлебки, развёл руками и заявил:

— Солонину будем жрать, больше нечего. И еще вон, сухари остались.

Ториан, посмотрев на нарезанную крупными ломтями солонину, горку сухарей, разве что не заплесневелых, скептически хмыкнул, и направился под навес, туда, где в мешках хранились добытые ими за все время похода трофеи.

Открыл один, другой, поковырялся в них, извлек на свет конскую сбрую, присовокупил к нему довольно зловещего вида кинжал, обвел всех взглядом — мол, никто против не будет? — и пошел к дому, где жила семья коневода Жанира.

— Тора теперь утром ждать, не раньше, — прокомментировал его действия наблюдающий с вала за свердами Галуг.

Но нет, Ториан вернулся быстро, с двумя мешками. Один, побольше, он нес на плече, и из мешка, даже сквозь плотную рогожную ткань, пробивался одуряющий аромат свежеиспеченного хлеба.

В другом мешке оказалась копченая конская колбаса, твердая как дерево, но удивительно вкусная, вяленая рыба, лук, зелень, головка молодого овечьего сыра и мех с вином. Небольшой такой мех, скромный, и всем досталось всего по несколько глотков. Но как приятно хлебнуть кисловатого винца после того, как все они попрощались с жизнью, и вдруг ее им подарили снова.

— Ториан! Ты мне как брат! — заявил вдруг расчувствовавшийся Галуг, сумевший захмелеть с неполной кружки вина. — Дай я тебя поцелую!

— Кобылу свою целую, — уклонился тот от полезшего к нему с объятиями лучника.

Вернулись Криссар с Руштом, хмурые, ни на кого не глядевшие, ожидающие язвительных замечаний. Напрасно, их как будто бы никто не видел в упор.

— Бист возвращается! — донесся с вала голос Кабира, сменившего на посту Галуга.

И действительно, в скором времени пришел Бист в сопровождении двух хмурых могучих воинов, зорко поглядывающих по сторонам в поисках опасности для человека, за чью жизнь они отвечали головой.

Бист успел измениться, и не только потому, что теперь его плечи покрывал богатый, чуть ли не весь покрытый золотой вышивкой плащ. В нем изменилось все: взгляд, походка, жесты рук, манера себя держать. Ничего в нем не осталось от повадок наемника, в каждое мгновение ждущего подвох с любой стороны.

Встретили его стоя. Бист обвел всех взглядом, подбросил на ладони солидный, даже на взгляд тяжелый кошель, отчего его содержимое весело звякнуло, и протянул его Ториану — держи!

— Это вам, парни. Спасибо за все.

— А это тебе, гонорт — на добрую память.

Галуг с Айчелем, как будто сговорившись заранее, одновременно присвистнули от зависти. Кому, как ни им, лучникам, была понятна ценность такого подарка.

И пусть лук Биста очень скромен с виду — зато в засаде блеском не выдаст, но во всем остальном!..

Такому луку впору и бронь пробить, а если расстояние подходящее, то и с двух сторон, насквозь, вместе с телом.

— Спасибо!

— Отойдем, мне нужно сказать тебе несколько слов, — продолжил Бист.

Идя рядом со свердом, Дариус услышал, как поперхнулся на полуслове Ториан, судя по звукам, заглянувший в кошель.

— Пусть только Криссар со вторым недоноском сунутся за своей долей!

— Я уезжаю, гонорт. С не самыми хорошими вестями прибыли эти люди: на моей родине смута, все против всех, и повсюду льется кровь.

'Ну а ты-то здесь причем? — подумал Дариус, взглянув на сверда. — Ты сможешь ее остановить?'