Владимир Корн - Дариус Дорван, наёмник (СИ)

Недалеко, совсем рядом, в низкое, хмурое, пропитанное влагой небо, билось пламя большого костра, с треском пожирающее дрова и стреляющее ввысь многочисленными искрами, но его время от времени сотрясала крупная дрожь, заставляющая вздрагивать всем телом. Еще один плащ на меховой подбивке прикрывал его плечи, но и он согреть его не мог.

Мимо него то и дело проходили воины его котерии, старающиеся не шуметь и даже переговаривающиеся между собой вполголоса, бросающие на него странные взгляды. Неудержимо клонило ко сну, и Дариус прикрыл глаза, чтобы на какое-то время провалиться в темное забытье.

Когда он снова открыл их, то увидел перед собой напряженно в него всматривающегося Ториана.

— Чего вылупился? — поинтересовался Дорван, с трудом ворочая непослушным языком.

— Как ты? — вопросом на вопрос ответил тот.

— Все нормально Тор, все нормально, уже не сдохну. Скажи, чтобы кто-нибудь принес воды попить.

Сухость во рту стояла такая, что язык казался шершавым. Еще он опасался того, что не сможет устоять на ногах, если на них поднимется.

— Ну слава Гитуру — в себя приходить начал! А то я уж было испугался совсем, — по голосу Ториана чувствовалось, что тот действительно говорит правду, не шутит как обычно.

— Ты хоть что-нибудь помнишь?

— Остановись! Уже все закончено!

И ему с трудом удалось удержать себя от того, чтобы не броситься на них, лишь самым краем сознания понимания: этого делать нельзя — врагов вокруг больше нет. И сразу же пришла слабость, голова закружилась так, что он рухнул там, где стоял: на затоптанную мокрую траву, грязную и кровавую. Так что он все помнит.

— Помнит он, помнит! — голос Ториана звучал почему-то ворчливо.

— Дар! Ты убил их пять! Ты… один… убил… пять… гмурнов! — теперь Ториан кричал, тыкая ему чуть ли не в лицо ладонью с растопыренными пальцами. — Это ведь не простые долузсцы — гмурны! А ты один убил их пять! Понимаешь — пять! Гмурнов! Один! Ценой всего лишь нескольких царапин!

— С чего ты взял, что это были именно гмурны?

Ториан сокрушенно покачал головой, ненадолго отошел и, вернувшись, бросил под ноги Дорвана тело одного из долузсцев.

— Смотри!

— Куда смотреть, Тор?

Смотреть никуда не хотелось, очень хотелось спать. И еще пить. Пить даже больше.

Ториан рванул на груди гмурна меховую безрукавку, обнажив грудь. На груди убитого долузсца, на всю ее ширину, щерилась в свирепом оскале медвежья голова. Такие татуировки наносят, глубоко взрезая кожу и заливая порезы краской. Видел уже Дариус такие, правда, не на груди, и не у гмурнов.

— Видишь?! — Ториан ткнул пальцем прямо в пасть зверя. — У всех так!

— Пей! — потребовал он. — Пей до дна, и не смотри, что на вкус гадость редкостная.

Вообще-то Дариус мечтал о кружке родниковой воды, такой холодной, чтобы зубы заломило. Он пил бы ее маленькими глотками, наслаждаясь вкусом воды, запахом мокрой земли, травы, шумом ветра в макушках недалеких деревьев, треском и теплом костра, словом, тем, что остался жив. Он попрощался с жизнью, когда выходил на поединок с долузсцем, попрощался по-настоящему.