Йен Дуглас: Лик Марса

Дэвид Александер осторожно подался назад, чтобы лучше видеть лицо своей прекрасной партнерши, обрамленное золотистым нимбом волос, свободно паривших в воздухе, и вновь ощутил легкий укол совести. Александер был женат, но не на этой женщине. Да, чтобы капитулировать даже перед столь великим соблазном, ему потребовалось очень долгое одиночество, приправленное горькими размышлениями о том, что его брак с Лианой давно уже стал браком лишь по названию. А Мирей Жубер была женщиной не только прекрасной, но и разумной, и, в силу свойственных европейцам воззрений, не видела ничего особенного в том, что два взрослых человека — неважно, семейных или холостых — развлечения ради сойдутся в одной постели.

Mireille Жубер… Имя ее оказалось трудным — и в то же время очень приятным «на вкус». Ей пришлось научить Александера произносить свое имя правильно — получалось нечто наподобие дружеского оклика: «Мир, эй!»…

Александер покосился на груду одежды, парившую в воздухе в нескольких метрах от них, и с удовольствием вспомнил, с каким яростным нетерпением француженка сорвала с себя комбинезон с двумя нашивками на рукавах — голубым флагом ООН и круглой, изображавшей Сидонииский Лик. Сейчас он как раз мог различить надпись, вышитую по ободку последней: Expedition Xenoarcheologique de l’Organisation des Nations Unies.

Брови Александера сдвинулись. Кое-кто назвал бы их связь предательством. А и хрен с ними! Мирей Жубер — его коллега, летит на Марс, чтобы возглавить Археологическую наблюдательную группу ООН, состоящую из нескольких человек, отправленных Женевой для надзора за открытиями и раскопками, проводимыми США в Сидонии.

На политику Александеру всегда было плевать, и известие об отправке на Марс войск ООН — или, к примеру, морской пехоты — вызвало лишь удивление: насколько же глупы эти бюрократы, отправляющие в космос солдат и не понимающие, что от ученых было бы гораздо больше пользы. Сам он, например, намерен работать в тесном контакте с коллегами из ООН, невзирая ни на какую межнациональную вражду. Официально группа ооновцев не имела на Марсе никакой власти, хотя их рапорты вполне бы могли оказать давление на американские агентства и учреждения, финансирующие экспедицию, со стороны политиков. Впрочем, Планетарную научную группу из тридцати с чем-то русских и американских ученых возглавлял доктор Джейсон Грейвс, ареолог. С ним Александеру доводилось работать прежде, и этот человек вряд ли станет цепляться к его связи с Жубер. А уж сама Мирей, похоже, и вовсе не видит в их отношениях ничего предосудительного…

Александер начал осторожно высвобождаться из объятий спящей женщины, но от неосторожного толчка оба медленно поплыли к переборке, и она приоткрыла глаза.

— М-м-м… хочешь еще?

Длинные обнаженные ноги ее, сомкнутые на его бедрах, напряглись, и это придало истощенному, казалось бы, Александеру новые силы.

— А время у нас есть?

— Quelle heure est-il ?

Александер, уже понимавший кое-что по-французски (Мирей научила), взглянул на дисплей своей «манжеты».

— Ух ты! Почти пятнадцать тридцать!

(Бортовое время измерялось, согласно военным и общеевропейским стандартам, по двадцатичетырехчасовой шкале.)

— О… в шестнадцать у меня с Ла Саллем просмотр планов раскопок…

Александер вздохнул:

— Тогда, видимо, пора расстыковываться.

По причинам самоочевидным секс в невесомости многое заимствовал из терминологии космического пилотажа. «Стыковка», «шлюзование» и тому подобные — были излюбленными.

Притянув его ближе, Мирей пощекотала языком его ухо и призывно шевельнула бедрами навстречу.

— О, у нас еще столько времени…

Застонав от наслаждения, Александер отдался на волю теплой волны вожделения. Он чувствовал себя совсем неуклюжим по сравнению с Жубер — даже после пяти раз… или шести? Помнится, в первый раз им и вовсе пришлось пристегнуться друг к другу грузовым ремнем на «липучке» — ведь любое действие равно противодействию, и в невесомости малейшее неосторожное движение может привести к «расстыковке».

Однако Жубер в этой области оказалась настоящей мастерицей. Либо достигла этого путем очень долгой практики, либо чертовски легко обучалась. Ноги ее крепко держали бедра Александера, а колени и бедра работали, как у первоклассной наездницы…

Придя в движение, они вновь начали медленно вращаться в воздухе, в облаке любовного пота. Лениво протянув руку, Александер ухватился за ручку грузового контейнера и остановил вращение. Пространство на борту транспорта было одной из величайших ценностей. Большую часть шестиугольного помещения «погреба» занимали контейнеры, прикрепленные ко всем доступным поверхностям тросами и грузовыми ремнями. При необходимости сюда могли втиснуться пять-шесть десятков человек — в невесомости гермомодули обеспечивали куда большую вместительность, чем пространства того же объема на Земле, — но теснота была бы ужасающей. Никаких иллюминаторов здесь, конечно же, не было — они существенно снизили бы защищенность «погреба». А Александеру частенько хотелось взглянуть в космос во время одного из таких свиданий…