Крис Райт - Братство Бури

— Почему?

— Не знаю. Зависть? Но, я серьезно, не говорите об этом.

— Не буду, полковник, — ответила я, с каждым неопределенным обрывком информации чувствуя все больше пессимизма относительно предстоящей встречи. Мне нужно больше. Больше подробностей, которые помогли бы мне. — Спасибо. Вы были любезны.

Я взяла краулер РТ-36 «Авгиец», модель ходовой части «Эниад», и отправилась с триумфальной равнины в пустоши. Было неудобно и жарко. У воздуха был вкус песка, и я не могла не думать о вони орочьих спор, скрывающейся под всеми запахами.

Провидца бури было непросто найти, как и предупредил Мирт. У меня ни разу не возникло ощущение, что он делал это умышленно, просто ему было абсолютно безразлично, найдут его или нет. Пока мы ехали, приводной маяк Белого Шрама то появлялся, то исчезал, блокируемый плотными гребнями холмов. Когда, наконец, поймали устойчивый сигнал, то были уже в пути почти пять часов.

Перед высадкой я сделала все, что смогла, чтобы выглядеть представительно — пригладила волосы с проседью и расправила складки на униформе. Возможно, мне следовало постараться получше. Я никогда не предавала особого внимания своему внешнему виду, возраст только усилил эту черту.

Теперь уже поздно. Я сделала глоток теплой воды из фляги и немного смочила вспотевший лоб.

Провидец, должно быть, видел наше прибытие. Даже в этом случае он не потрудился спуститься к нам с высокой длинной гряды, которая была слишком крутой для краулера. Я оставила его у подножья, впервые с момента высадки на Улланор ступив на пыльную — настоящую — поверхность планеты.

— Ждите меня здесь, — приказала я экипажу краулера и вооруженной охране, которую Мирт отправил со мной. Меня мало волновала собственная безопасность, но я беспокоилась, как бы ни оскорбить космодесантника, придя с толпой солдат.

Затем начался подъем. Я была не в лучшей форме, годы регистрации докладов в хранилищах Администратума не наделили меня закаленным в боях телом, и я никогда не забивала себе голову мыслями об омолаживающих процедурах.

Я задумалась, как он отнесется ко мне, когда увидит — небольшая, суровая на вид женщина в генеральском мундире. Я почувствовала, что все больше потею от усилий, а на форме снова появились разглаженные мной складки. Для него я буду выглядеть хрупкой, возможно, даже смешной.

Я споткнулась, когда добралась до вершины. Мои ноги заскользили на рыхлой осыпи, и я зашаталась на камне. Я вытянула правую руку, надеясь схватиться за край гребня. Вместо камня мои пальцы вцепились в бронированную руку. Она крепко держала меня.

Я, вздрогнув, подняла глаза и уставилась в золотые глаза на смуглом лице.

— Генерал Илья Раваллион, Департаменто Муниторум, — произнес обладатель лица, учтиво склонив голову. — Будьте осторожны.

Я сглотнула, крепко держась за его перчатку.

— Благодарю, — ответила я, — постараюсь.

Его звали Таргутай Есугэй. Он представился, как только я отряхнулась и восстановила дыхание. Мы стояли вдвоем на гребне. Сухие овраги и ущелья Улланора тянулись во все стороны лабиринтом обуглившихся обломков пород и булыжников. Над нами плыли темные тучи.

— Немного-то от этого мира осталось, — заметил он.

— Да, теперь уже немного, — согласилась я.

Его голос был похож на голос каждого космодесантника, которого я встречала — низкий, звучный, приглушенный. Разносящийся из бочкообразной груди звук походил на всплески сырой нефти о стенки глубокого колодца. Я знала, что если бы провидец захотел повысить голос, тот мог быть ужасающе громким. Но тогда его голос звучал удивительно успокаивающе среди последствий разрушения.

Белый Шрам был не выше тех, что я встречала раньше, и, даже облаченный в доспех, создавал у меня впечатление какой-то гибкости, узкого, худого тела под задубевшей от солнца кожей. Бритый череп венчал длинный чуб, который извивался у шеи. Виски были покрыты татуировками. Я не могла разобрать их значение, они были похожи на буквы незнакомого мне языка. Провидец держал посох с черепом и носил блестящий кристаллический капюшон поверх доспеха.

Среди множества ритуальных шрамов выделялся широкий рваный знак, бегущий вниз по левой щеке, от глазницы и почти до подбородка. Я знала, что он значит. Долгое время этот обычай был всем, что я знала о них. Они наносили себе такие метки в момент посвящения, шрамы, которые дали имя их Легиону.

Его глаза казались золотыми. Радужные оболочки были почти бронзовыми, а белки бледно-желтыми. Такого я не ожидала. Тогда я не знала — были ли у всех Белых Шрамов такие глаза, или только у него.