Лорен Коулмен - Воин Хирицу

Этим же, в частности, объяснялось и то, что Раш держался несколько в стороне от общего веселья. Будучи защитником государства, он считал своим долгом оставаться настороже. Даже сейчас, когда нынешний канцлер, похоже, утратил бдительность. Тем более, сейчас.

— Составите мне компанию, Ион?

Словно в ответ на его мысли, канцлер Сунь-Цзы Ляо внезапно возник в метре от Раша, сопровождаемый, как всегда, двумя высокорослыми, облаченными в черное мужчинами. Мастер Имарры окинул обоих оценивающим взглядом, скрывая за ним свое удивление. Единственным знаком отличия на их черных костюмах был значок в форме черепа. Большинство людей узнавали их уже по этому символу.

Самые лучшие, самые грозные, самые опасные воины, члены элитного подразделения «Коммандос смерти». Их брали из регулярных воинских частей и из Домов Воинов и передавали в распоряжение канцлера. Но этих двоих готовил сам Ион Раш, он контролировал их жизнь на протяжении шести лет, прежде чем передать в «Коммандос смерти». Его они ни чуточку не пугали.

Возможно, это ошибка. Возможно, нет.

Высокий и худощавый Сунь-Цзы казался еще выше и стройнее рядом с внушительными фигурами телохранителей и выглядел моложе своих двадцати семи лет, хотя Раш и знал, что правитель поддерживает себя в хорошей физической форме и прилежно изучает карате. Канцлер был в традиционном для занимаемой им должности одеянии из красного шелка с вышитыми на груди и широких рукавах прыгающими бенгальскими тиграми. Его спину, как уже знал Раш, украшало сегодня изображение китайского зодиакального круга — дань наступившему Новому году.

Несмотря на ощущение дискомфорта, вызванное внезапным появлением канцлера, Ион вежливо улыбнулся. Сунь-Цзы, очевидно, долго выбирал подходящий момент, чтобы застичь врасплох Мастера Имарры, и сделал это не шутки ради.

— К вашим услугам. Небесная Мудрость, — произнес Раш и последовал за канцлером.

Четверть восточной стены танцзала представляла собой пуленепробиваемое стекло, что позволило гостям видеть не только широкий двор, но и огни столицы за восточным ограждением дворца. Шагая за Сунь-Цзы, Раш успел ухватить с подноса кусочек сушеного хлеба, чтобы было чем занять руки или рот, если возникнет необходимость взять паузу для обдумывания.

Сунь-Цзы шел, слегка покачиваясь, словно выпил лишнего, и даже споткнулся, когда они проходили мимо Джесса Вилларса, Мастера Дома Лу-Санн. Вилларс постарался сделать вид, что ничего не заметил, но Раш увидел мелькнувшее в его глазах презрение. Жаль, что канцлер пропустил это мимо своего внимания и не наказал наглеца за дерзость. Это могло бы решить некоторые проблемы, беспокоившие Мастера Дома Имарры. Но Сунь-Цзы, судя по всему, думал о чем-то другом.

У восточных ворот заканчивался парад бумажных фонариков. Раш мысленно поблагодарил канцлера за удачно выбранное для разговора время и, отломив кусочек сладкого хлеба, принялся неспешно его пережевывать. Настроение заметно улучшилось. Из всех новогодних празднеств ему больше всего нравился этот вот парад, с разнообразием красок, весельем и энергией гуляния, которому жители столицы отдавались с безудержной страстью.

За воротами, на улице, танцевали люди в огромных, ярко раскрашенных масках львов и драконов. Подойдя к стеклянной стене, Раш услышал ритмичные удары барабанов и звон цимбал, под звуки которых дергалась в почти не управляемой пляске длинная, похожая на гигантскую змею, вереница гуляющих. До слуха Иона доносилось стаккато хлопушек, взрывавшихся под ногами танцующих. Судя по огненным брызгам, их были сотни, нет, тысячи. Высоко над головами вращались прикрепленные к длинным шестам огненные колеса, разбрасывавшие во все стороны пригоршни сияющих красных и оранжевых искр. В какое-то мгновение на фоне красочного пейзажа мелькнула мрачная тень — из ворот вышел человек на неимоверно высоких ходулях.

— Итак, мы вступили в год Желтой Лошади, — пробормотал себе под нос Сунь-Цзы.

Вероятно, его услышали лишь несколько находящихся поблизости членов Управления, тактично отступивших при появлении молодого Ляо.

Даже не глядя, Раш знал, что Лошадь на зодиакальном круге, вышитом на шелковом облачении канцлера золотой нитью, находится в доминантном положении. Он родился и все пятьдесят два года жизни провел в Конфедерации Капеллы, где династия Ляо с гордостью поддерживала и сохраняла китайскую культуру как часть древнего наследия, но сам так до конца и не понимал ее мистицизма.