Олег Шовкуненко - Оружейник. Тест на выживание

Одноглазый подал голос, как только Крайчек закончил свою речь:

– Оставаться в лагере – это самоубийство.

– Уходить – еще большее самоубийство, – парировал Крайчек. – По крайней мере, сейчас.

– И я так считаю, – поддержал командира Александр Кальцев. – Сперва следует разобраться, что же все-таки происходит. Что это за зверюги, почему они здесь и как их можно остановить? Отступление через пустошь – это крайняя мера. Поступим так, только если ничего не сможем предпринять.

– Боюсь, молодой человек, тогда уже некому будет поступать так или этак, – проскрипел колючий голос профессора Дягилева.

– Владислав Сергеевич, вы что, предлагаете уйти, бросить все, проделанное нами, все плоды вашей работы? – в попытке склонить старика на свою сторону Крайчек бил ниже пояса.

– Моя работа – это не главное. Я смогу начать все сызнова в другом, более подходящем месте.

– У нас самая мощная оборона среди всех поселений, – напомнил архитектор Хлебников. – Если не выдержит она, то не выдержат и другие. Таким образом, наше бегство станет лишь временной отсрочкой неминуемой… – он осекся, да так и не произнес слово «гибели».

– Это смотря куда бежать. – Бас лесника снова заглушил все остальные голоса.

– Опять ты о своем, – тяжело вздохнул Крайчек. – Ты, Олесь, сам посуди: где мы, а где это твое море.

– Море? Какое море? – само собой вырвалось у меня.

За эту невоздержанность большинство присутствующих наградили меня косыми взглядами.

– Ах да, Макс, ты, конечно же, не в курсе, – спохватился Томас. – Вот Скуба предлагает к Балтике идти, в сторону Риги.

– Куда?!

– К Риге, – спокойно повторил лесник.

Я несколько секунд просто стоял и разевал рот, даже не зная, с какой из опасностей начать. В моем списке были и Проклятые земли, и кентавры, и около тысячи километров пути, и еще много всякого такого, от чего по коже начинали ползать крупные мурашки. А главное – никто не мог сказать, существует ли сейчас эта самая Рига. Именно это свое опасение я и решил озвучить первым.

– Рига та? – переспросил Одноглазый. – Должно быть, существует, раз люди туда идти собирались. – Тут лесник пожелал уточнить: – У нас, в Витебске…

– В Витебске? – перебил его я. – Ты же вроде бы из Могилева?

– Ну да, из-под Могилева, – согласился Скуба. – Только нечего там сейчас делать. Проклятые земли.

– А в Витебске?

Я покосился на висевшую на стене карту и заметил, что возле Витебска нарисован маленький красный флажок, знак, которым Крайчек отмечал поселения. Что-то я его вчера не видел. Или просто не заметил?

– В Витебске повеселее будет. Там крутые ребята собрались, из тех, кто не сидит сложа руки.

«Вот он, второй путь, – подумал я. – А может, они части одного целого? Никто ведь не говорил, что возрождение планеты должно начаться именно здесь, в Подмосковье». Пытаясь проверить, насколько связаны истории двух лесников, я задал следующий вопрос:

– Это те самые ребята, что надрали задницы ханхам?

Лесник покосился на меня, и я заметил, что его единственный глаз заметно округлился.

– О чем ты, полковник?

– Как это о чем? – в свою очередь, удивился я. – Земля слухами полнится. Говорят, как раз под твоим родным Могилевом какие-то герои славно повоевали. Даже пару боевых платформ ханхов завалили.

Я нарочно употребил услышанный накануне термин «боевая платформа». Хотелось показать, что пронырливый бывалый танкист в курсе всех событий.

– Опять ты путаешь, полковник, – Одноглазый отрицательно покачал головой. – Не слыхал я что-то о таком. У нас вообще все тихо было. Народ перемер от того облака, что они над Брянском выпустили.

Я промолчал. Просто промолчал. Не оказалось у меня в голове подходящей мысли, чтобы продолжить этот разговор. Запутался, черт побери! Единственной надеждой прояснить что-либо была очная ставка с тем, вторым, Олесем, которого с минуты на минуту должен был доставить Леший. А вот, кстати, и он.

Дверь в кабинет потихоньку приоткрылась, и в нее бочком просочился Загребельный. Один. Когда наши взгляды встретились, он мотнул головой в сторону выхода, выйдем, мол. Конечно. Особого выбора не было, пришлось кивнуть в ответ.

– Прошу прощения, у нас тут небольшая проблемка. – Я шагнул к выходу.

Вновь пришлось напустить тень на плетень. Благо обстановка, так сказать, позволяла. Предполагалось, что местное руководство, захваченное разрешением глобальной проблемы, не заинтересуется той другой, крохотной, которая возникла у нас с Лешим. Так и вышло. Мы шмыгнули за дверь, избежав ненужных расспросов. Только Крайчек покосился нам вслед, причем покосился как-то уж очень осуждающе и раздраженно. Ну и бог с ним, с его осуждением. Поглядим на его рожу, когда мы с Андрюхой предъявим публике белорусского лесника номер два.