Сергей Бузинин - Последняя песнь Акелы. Книга третья

– В штате президентского коммандо поэты не числятся, – невозмутимо парировал Бота, смерив оппонента холодным взглядом. – Приходится довольствоваться тем, что есть.

– Ваше высокопревосходительство сманило к себе на службу Золотой Голос Трансвааля и жалуется, что у него нет поэтов? – откровенно возмутился Де Ветт, привставая из давно облюбованного кресла.

– Вы так непритворно раздосадованы, – преувеличенно любезным тоном процедил в ответ Бота, – словно не знаете, что ваш русский любимчик прислал письмо с отказом служить в президентском коммандо, заявив, что предпочитает находиться под вашим началом…

– Да-а-а? – неподдельно удивился Де Ветт, с ошарашенным видом рухнув назад в кресло. – Я и в самом деле не знал об этом… Дело в том, что херре Троцкий лечился в госпитале и потом куда-то пропал… И я решил…

– Я уже начинаю сожалеть, что назначил вас на пост генерал-комманданта, – с явной неприязнью бросил Бота. – Если вы не знаете, что творится в вашем собственном коммандо, то вряд ли можно быть уверенным, что вы будете соответствовать занимаемой должности…

– И кто мне это говорит?! – гневно раздул ноздри Де Ветт, вновь привставая с кресла. – Тридцатипятилетний мальчишка с раздутым самомнением?

– Это говорит человек, умеющий словом и делом постоять за себя и свои свершения! – чуть наклонившись вперед, словно готовясь к броску, не менее грозно рявкнул Бота и упер кулаки в бока.

– Вот мы сейчас… – набычился Де Ветт и решительно шагнул вперед, – и посмотрим…

И замер на месте, остановленный внезапным громким воплем фон Стока:

– А-а-атставить! – разбрызгивая слюну, заорал немец и со всей силы долбанул кулаком о столешницу. – Господин президент! Господин генерал! А-а-атставить!!!

Рёв командного голоса и грохот подпрыгнувшего от удара стола возымел действие, и оба распаленных взаимной неприязнью мужчины застыли на месте, переводя растерянно-пристыженные взгляды друг на друга, на немца и обратно.

– Господа! – укоризненно, словно учитель, выговаривающий двум расшалившимся школьникам, улыбнулся фон Сток. – Напоминаю: мы собрались, чтобы обсудить стратегию на ближайшее время, а не выяснять отношения и спорить о судьбе какого-то поэтишки…

Едва прозвучали слова «какого-то поэтишки», все без исключения буры скрестили на немце недоуменные взгляды и после короткой паузы разом загомонили, силясь объяснить, кто же такой херре Троцкий и что он значит для каждого свободного бюргера.

– Может быть, это несколько несвоевременно, – чуть насмешливо бросил Кочетков, решительно вклиниваясь в генеральскую многоголосицу. Отвесив пару язвительных замечаний, он заставил крикунов прислушаться к его негромкому голосу и замолчать. – Я хотел бы напомнить, что уважаемый всеми нами херре Троцкий исчез из госпиталя не просто так, а отправился на рыбалку…

– Час от часу не легче! – раздосадовано всплеснул руками Бота. – Вот сейчас самое время для рыбалки! Не вы ли, господин… картограф, с достойным похвалы постоянством твердили мне, что большая часть проблем нашей армии решается внедрением дисциплины?! Я, следуя вашим советам, не чураюсь самых жестких мер, чтобы войска обрели нужный вид и форму, а в это время ваш… соотечественник, покидает место службы ради рыбалки!

Президент резко повернулся к Де Ветту и бросил звенящим от злости голосом:

– Как только этот… рыболов вновь соблаговолит посетить расположение вашего коммандо, генерал, потрудитесь проследить, чтобы он понес заслуженное наказание!

– Если гнев начальника вспыхнет на тебя, то не оставляй места твоего; потому что кротость покрывает и большие проступки, – Кристиан отвесил короткий поклон и отвернулся, пряча довольную улыбку. – Всенепременнейше, господин президент! Всенепременнейше!

Остальным же, при виде стайки озорных чертят, резво скачущих в глазах генерала, моментально стало понятно, что наказание, придуманное Де Веттом для «опального» поэта, вряд ли будет тяжелее, чем епитимья, наложенная на праведника. Максимум – отдельная койка в отдельной палатке, возведенной в ранг гауптвахты, чтобы наказанный мог спокойно выспаться по возвращении.

– Прошу прощения, господин президент, – вежливо склонил голову подполковник, – но осмелюсь напомнить, что убыл он не на простую, а на МОРСКУЮ рыбалку… Ту самую, о которой я имел честь беседовать с вами после взятия Мафекинга…

– А-а-а! – Бота легонько хлопнул себя ладонью по лбу. – Это в корне меняет дело. Прошу прощения за необоснованные претензии, – и, меняя тему разговора, шагнул к столу.