Михаил Белозеров - Нашествие арабуру

Казалось, последний аргумент был самым весомым. Учитель Акинобу задумчиво помолчал и вдруг сказал:

— С тобой пойдет… — он посмотрел на всех по очереди, даже на строптивого генерала.

Никто не возражал.

Дед Митиёри обрадовался и хлопнул в ладоши:

— Вот это дело! Я вас куда хошь приведу!

Ой ли? — едва не усомнился Натабура и решил, что учитель выберет ему в помощники ловкого и сильного Баттусая, но Акинобу указал на Язаки.

— Язаки!

Из каких соображений он выбрал Язаки, Натабура так и не понял. Должно быть, Баттусай нужен Акинобу, чтобы, если понадобится, урезонить генерала Го-Тоба или еще для чего-то. Еще больше он его удивил тем, что отправил с ними деда Митиёри. Для маскировки, решил Натабура, и ошибся.

— Там, где молодому лень, старому есть пень, на котором можно подумать, — напутствовал их Акинобу.

Натабура даже немного обиделся. Разве я когда-нибудь подводил? — хотел возразить он, но в последний момент передумал. Вдруг учитель предвидит то, что мне еще не ведомо? Должно быть, я чего-то не понимаю.

— Дед, тебя как зовут? — спросил он, когда они отошли и крапива плотной стеной сомкнулась за ними: вот был дом позади — и нет дома.

— Меня-то? — нервно переспросил дед. — Ваноути. А что?

— Да ничего. Это не тот Ваноути?..

— Не тот, — перебил его дед.

Натабура ухмыльнулся, но не успокоился:

— Ваноути? Постой, постой, Ваноути, который прилюдно был порот на площади Цуэ [48] Цуэ — площадь белого посоха. в день седьмой луны пятого года Рокухара? [49] День седьмой луны пятого года Рокухара — 1191 год.

— Ну… — Ваноути на мгновение смутился. — Я.

— Лицезрел я твою голую задницу, — сказал Натабура и засмеялся.

Ваноути обиделся:

— Кто много смеется, тот мало видит!

— Ох-ох! — не мог упокоиться Натабура, хватаясь за бока.

Ваноути притопнул невесомой ножкой и заорал:

— Синдзимаэ!

— Ох-ох! — смеялся Натабура, вытирая слезы.

Даже Афра улыбнулся, показывая резцы. Язаки же из-за почтения к возрасту деда не подавал вида, что ему тоже смешно — уж очень потешно злился Ваноути.

— Бака! [50] Бака — дурак. — орал Ваноути.

Его седые космы стали топорщиться, как у самого злого демона смерти, а черные, как угли глаза, метали молнии. Афра перестал улыбаться, покосился на деда и заворчал. Не любил он ничего необычного.

— Ладно, — сказал Натабура, немного успокаиваясь, — я пошутил.

— Шутить надо умеючи! — отрезал Ваноути и независимо пошел впереди всех.

Как известно, на площади Цуэ, перед храмом Каварабуки, в назидание пороли не государственных преступников, а всего лишь проштрафившихся рядовых граждан, и обычно это мероприятие считалось развлечением для жителей города Киото. Сам Натабура тогда был очень молод, все ему было дивным в столице, а этот эпизод особенно запомнился. Вина Ваноути заключалась в том, что он заигрывал с наложницами самого императора в тот момент, когда они в сопровождении «теток» являлись в его лавку за покупками. Вмешательство суда в такого рода преступлениях не предусматривалось. Достаточно было слова начальника охраны. Ваноути выпороли и запретили торговать и появляться в городе. С тех пор, похоже, он и жил в деревне. Но кому там нужен заморский шелк?

— Сейчас. Сейчас я вас, сердешных, всех выведу. Я здесь все знаю, — злобно бормотал Ваноути, что-то близоруко выискивая в траве, как ину [51] Ину — собака. , — где-то здесь… где-то здесь… сотни раз ходил ведь… О, Хатиман!

Они вскорости действительно ступили на желтую императорскую дорогу, которая вела прямо к Яшмовому и Нефритовому дворцам. Но это только так казалось. Под ногами скрипели песчинки, и жесткие сухие травы хлестали по руками. Нехожеными стали дороги и тропы, давно нехожеными.

Сам Натабура, как и прежде, не узнавал мест, хотя бывал в столице достаточно часто в те времена, когда они с учителем Акинобу бродили по стране из монастыря в монастырь. С тех пор минуло много лет. Так много, что Натабура и вспомнить не мог: то ли пять, то ли целых восемь. А может, и больше. Путался он в цифрах и никак не мог сообразить. Нет, должно быть, лет семь минуло, думал он, глядя на вековые деревья в окружении молодой поросли, которая скрадывала окрестности, делая их незнакомыми и таинственными, и там, где они вчетвером прошли дорогу за коку, им казалось, что они топчутся на месте целую стражу [52] Стража — два часа. . Последний раз он был в Киото два года назад. Но тогда ему было не до красот столицы Мира, потому что он искал Юку, а потом участвовал в государственном перевороте. Мало кто из тех людей выжил. Большинство из них в течение года настигла химицу сосики [53] Химицу сосики — тайная императорская служба сыска, Тайный сыск. во имя закона заставила сделать сэппуку [54] Сэппуку — харакири. . Стало быть, их всех с легкостью предал император Мангобэй. Но никто-никто не упомянул ни Натабуры, ни учителя Акинобу, ни Язаки, ни тем более капитана Го-Данго. Поговаривали, правда, о какой-то волшебной собаке, помогавшей бунтовщикам. Но разве собаку будут искать? Да и не до собаки потом было, потому что появились эти самые арабуру и трон под императором Мангобэй зашатался.