Вячеслав Коротин - Триумф броненосцев. «До последнего вымпела»

Японцам досталось сильнее: только «Сикисиме» влепили пять снарядов крупного калибра, и это не считая града шестидюймовых… «Адзума» «отделалась легким испугом» в виде трех пробоин в небронированном борте, а вот «Якумо» от души «приласкал» «Пересвет». Уже «в разлуку»…

– Глаза бы мои на тебя не смотрели! – мичман Поливанов, командовавший носовой башней броненосца, весьма неласково встретил вернувшегося из карцера Вилката.

– Виноват, вашбродь! Бес попутал! – смущенно переминался с ноги на ногу комендор, глядя на офицера глазами нашкодившего щенка.

– Марш к пушке! Фу! И не дыши в мою сторону, когда мимо проходишь! – мичман не постеснялся отвесить матросу подзатыльник, от которого у того слетела бескозырка.

– Ваше благородие! – обернулся к командиру башни наводчик. – Дозвольте воды! Я ведь в карцере два часа… Имейте божью милость! Хоть еще раз по роже врежьте, но попить разрешите.

– Иди, хлебай, скотина похмельная. Но чтобы из своего орудия потом прямо в адмирала японского попал, понял?

Артур временно потерял дар речи, хлебая и хлебая из кружки.

Жизнь и сознание постепенно возвращались в тело наводчика…

– Не извольте беспокоиться, вашбродь – если и не адмирала, то его адъютанта точно подстрелю! – отдышавшись, отрапортовал Вилкат. – Можно еще кружечку?

– Перебьешься, – уже добродушно отозвался Поливанов, – а то через десять минут тебя в гальюн потянет. На место!

– Есть! – а что еще может ответить матрос?

Четверть часа ожидания в кресле, прильнув к прицелу. В казеннике пушки ждет «пинка» снаряд весом почти в четверть тонны. Стоящий таких денег, что крестьянская семья могла бы прожить на них года полтора совершенно безбедно… Но стрелять пока нельзя – пристрелка не закончена, расстояние до противника еще не определено. Что бы там ни показывал дальномер новейшей системы Барра и Струда, все равно эти данные весьма приблизительны. Лучший дальномер – пушка. Именно по всплескам падения снарядов можно координировать дистанцию более-менее надежно.

Наконец что-то уже получилось в управлении стрельбой у Черкасова, и Поливанов, получив соответствующую информацию, скомандовал данные, необходимые для начала открытия огня.

Шарах! Шарах! – бахнули оба орудия носовой башни. Снаряды понеслись к цели. Вернее, в ее направлении. Недобросили. Хотя разглядеть свои всплески среди прочих водяных столбов, встававших у борта «Сикисимы», было практически невозможно. Но надо стрелять. Стрелять, ориентируясь хотя бы приблизительно… Или нет?

В голове командира башни со скоростью экспресса понеслись мысли: «Не попадем… А если попадем, то не увидим… По головному успеем дать только пару залпов… Дистанция до всех трех одинаковая… Можем реально зацепить третьего… Можем!»

– Наводить по второму в строю! – срывающимся голосом отдал приказ мичман.

Башня послушно стала разворачиваться в указанном направлении.

Залп.

Недолет.

Но недолет близкий. Еще немного добавить…

Силуэт «Якумо» уже вползал в прицел Артура. Уже можно… Чего же ждет мичман?

– Пали! – раздалось из-под командирского колпака башни.

Жахнули огнем и сталью орудия Обуховского завода…

И снова мимо. Хоть и близко.

Весь отряд Вирена сейчас стрелял по «Сикисиме», и неплохо стрелял. Но башня Поливанова, вопреки всяким указаниям, била по «Якумо».

Русско-японская война, даже в нашей реальности, была временем массового неисполнения приказов: чего стоит только отказ генерала Стесселя отъехать из Порт-Артура в Маньчжурскую армию…

А уж после авантюрного прорыва кораблей Вирена из порт-артурской ловушки…

Мичман, который со дня на день ожидал лейтенантские погоны, повел себя… Даже не как гардемарин.

И не зря. Второй залп по «Якумо» был отмечен разрывом в носовом каземате шестидюймовой пушки. Мало того – от разрыва просто вырвало кусок борта. Немалый такой кусок.

Второй десятидюймовый тоже попал. Но не взорвался – просто снес за борт шлюпбалку и покалечил несколько человек разлетающимися железяками.

На «Пересвете», разумеется, всего этого не видели, но вспышку разрыва в каземате Поливанов, конечно, заметил.

– Ребята! Мы накрыли третьего! – с юношеским восторгом заорал мичман. – Бейте его! Драконьте этот крейсер! Фесенко, Вилкат!..

Но наводчики башни уже не нуждались в дополнительной мотивации, они просто слились с прицелами и составляли единое целое со своими пушками.

Правда, хоть следующая пара выстрелов попаданий и не дала, но высокие столбы всплесков встали так близко от борта японского корабля, что это можно было смело считать накрытием.