Михаил Гвор - Прорыв выживших. Враждебные земли

В эти три дня и возникла четверка, впоследствии прозванная «Спецами», ведь сопровождали старшего лейтенанта Потапова в исторической поездке «за зверями» сержанты Шкляр и Белозеров, которые уже получили позывные «Прынц» и «Малыш». Хотя окончательно она сложилась через два с небольшим года, когда Потапов перетащил контрактника «Волка» к себе.

В Огневолка же Аверин был торжественно переименован во время Первой Чеченской, когда рядом с ним рванул фугас с огнесмесью, и горящий кинолог пронесся триста метров до ближайшего арыка, в полтора раза побив все мировые рекорды в беге на эту дистанцию.

Откуда возникла эта страсть к собакам, Аверин объяснить не мог. Так же, как и обратную любовь.

– Наверное, я в прошлой жизни был псом. А может, от волков предки род ведут. Теория эволюции – вещь многогранная и разноплановая…

В четверке собак любили все. А Малыш так просто сходил по ним с ума. Но только Огневолк чувствовал собачью душу как свою собственную. И когда Стас притащил из Сарвады два помета щенков, направление лагерной деятельности Огневолка было предрешено.

Конечно, за одиннадцать лет породу не выведешь. Минимум – сорок. Но сейчас Аверин имел знания посерьезней, чем сельский «слонорез», а кроме того, по-прежнему с первого взгляда на собаку мог сказать, кого и с кем надо скрещивать, чтобы на выходе получить оптимальное потомство. И тех псов, что сейчас росли в лагерном питомнике, уже можно было назвать предпородой, поскольку основные желаемые черты просматривались вполне ощутимо. А отдельные экземпляры, такие, как Коно или Ленг, оценивались Огневолком как эталоны конечной цели. Кроме отличных физических данных «эталоны» выделялись таким умом, что сам Аверин на полном серьезе считал их разумными. Или хотя бы полуразумными. Впрочем, Евгений был изначально убежден, что собаки значительно умнее людей…

Большая часть лежанок пустовала, их обитатели были на работе. У каждого пса свой «хозяин», с которым он работает. При этом собаки прекрасно отличали всех своих от чужаков. Не только лагерных, но и маргузорских или рудничных песики не тронули бы, и приказ могли выполнить, если он не противоречил воле хозяина и кодексу собачьей чести. Что таковой негласный документ существует, Огневолк не сомневался. И даже примерно представлял, что в нем записано. Чужим пришлось бы хуже. Можно без «бы». Процент разведчиков Ахмадова, павших от клыков «карашайтанов», не сильно уступал показателям «кутрубов и гуль-евонов» и неизменно рос.

Днем в питомнике оставались только больные и старые псы да беременные дамы с кормящими матерями.

Пройдя через взрослую часть питомника, Евгений добрался и до «площадки молодняка». Большая часть добровольных помощников крутилась именно здесь. Огневолк усмехнулся. «Добровольность», насколько он знал, была не совсем искренней, Санька на своих разводах включала работы в питомнике в общий перечень, но как приз отличившимся. Само собой, за это направление боролись.

Осмотрел щенков. Отогнал от несчастной Жульки детей, затормошивших щенка до потери ориентации (заволнуешься здесь!), пощупал живот Ветерку – тоже ничего страшного, переел песик, раздал ценные указания и отправился на совет.

– Хреновые из нас саперы, – произнес Сундуков, обозревая результат бурной двухдневной деятельности всех трех групп.

Мостик действительно был не самый красивый. Зато надежный. Сбитый из стволов вековых сосен, диаметром под полметра в комле и стянутый для большего усиления толстыми веревками. На веревках настоял Борис, ссылаясь на мнение брата. На вопрос, что именно тот говорил, последовал железный ответ:

– Точно не помню, но ничего надежней веревок не существует. А мы в деревне с печкой до хрена их нашли.

Что правда то правда. Недавняя ночевка в брошенной деревне не только позволила бойцам помыться и просушить вещи, но и подарила немереное количество толстенных канатов. Сундуков был уверен, что никакого отношения к альпинизму эти веревочки не имеют. Урусов с Юриновым, как отношение к альпинизму имеющие, ничего доказывать не стали, а коллективно согласились, что товарищу майору из колодца определенно виднее.

Большинство присутствующих стояли за гвозди. Капитан не спорил и с ними, гвоздей тоже хватало. Лишь бы шляпки наружу не торчали.

От себя он потребовал, чтобы на оба берега стволы заходили не меньше чем на пару метров и были намертво вкопаны в склоны. И чтобы верхнюю поверхность мостика хоть немного подровняли.