4
Рано утром Тощий поднял своих, взбодрил зарядкой и погнал на задание.
— Потом пожрете, — сказал он. — Сейчас некогда.
Пошли. Маршрут знакомый. Дошли быстро. Рассвело.
Тощий изменил тактику: двух наблюдающих, Пистона и Редьку, он оставил на прежней позиции, там, где когда-то располагались Тухляк с Дешевым, а прочих сосредоточил близ подъезда. К входу крались вдоль стены, с великими предосторожностями. Тощий обстановку знал, потому тактически сработал очень грамотно: разместил двоих с одной стороны двери, двоих с другой, а сам осторожно вошел в подъезд. Прибора ПНВ-200, как у Дани, у него не было, однако окуляры ночного видения, похуже, имелись. Похуже, но вполне работоспособные: Тощий нацепил их и сразу разглядел все парадное и Мухины веревки... Он лишь усмехнулся этому.
— Капкан! — шепнул он. — Мыло! Сюда! Те послушно втянулись в подъезд.
— Давайте под лестницу, — приказал Тощий. — Сидеть тихо! Если он пойдет сверху, кидайтесь на него, руки вяжите, в рот — кляп. И чтоб ни одной царапины! Головой отвечаете.
— Да ясно, босс, — ухмыльнулся Капкан. — Мы что, маленькие?
— Маленькие! Большой здесь один я. Понял?
Капкан смолчал. Кивнул. Затем буркнул все же:
— Чего ж не понять.
— Вот так. Вопросы есть?
— Есть.
— Слушаю.
— А если он уже шастает где-то? И пойдет не сверху, а с улицы?
— Не ваша забота! — отрезал Тощий, но тут же сообразил, что забота легко может стать не только «ихней», но и его самого. Тогда он поправился: — Будем его брать на крыльце. Как услышите шум — сразу туда. Еще вопросы?
— Больше нет, — четко сказал Капкан.
— Без моей команды — никуда! И вышел на крыльцо.
— Ну, чего столбами стоите? А если увидят? Он сорвал досаду на них — как ни старался, а упустил из виду, что Муха может находиться на улице.
— Стоим?.. — приготовился пуститься в путаные рассуждения Бред, но дальше первого слова ему продолжить не удалось.
— Быстро туда! — скомандовал Тощий и почти втолкнул Бреда и Ботву в помещение мусоропровода. — Тихо! Следить за сигналом.
Редька и Пистон, завидев объект, должны были подать условный знак — качнуть ветку рябины, возле которой они и залегли.
Тощий сам шагнул следом за Ботвой. Оттуда, из помойной комнатенки, он посмотрел, как спрятались сигнальщики. Замаскировались они хорошо — как ни старайся, не увидишь.
— Ждем, — вполголоса приказал Тощий.
5
Настроение у Пистона сделалось препоганое.
Еще когда шли сюда, он плелся подавленный, а когда они с новым компаньоном заняли наблюдательный пункт, он окончательно почувствовал себя паршиво.
Не в физическом смысле — в нравственном.
Ему, Пистону, тоже вдруг открылась какая-то сторона собственной души, о которой он подозревал. Как он жил раньше, что делал?.. Жрал, спал. Убивал...
Убивал, да. Чего уж тут с самим собой в прятки играть. А для чего? Да хрен знает для чего. Чтобы дальше жрать и спать.
Ему стало невыносимо горько. Он понял Жженого. Черт побери, как он его понял!..
И тут его подтолкнули в бок. Он вздрогнул.
Сосед, Редька, смотрел веселыми хитрыми глазками.
— Чего загрустил?
Пистону хотелось послать этого бодряка в такую даль, откуда уже не вернуться. Но нельзя! Опасно.
— Да так... Жрать охота.
Редька полез куда-то в недра своих одежд и, к удивлению Пистона, вынул оттуда аппетитный, поджаристый сухарь.
— На. Только не хрусти. Откуси кусок, пососи во рту, а уж потом жуй.
Пистон сказал про жратву для отмазки, но правду: жрать ему в самом деле хотелось. Поколебавшись секунду, он взял сухарь.
— А ты?
— А я не хочу. Я, брат, воздухом питаюсь.
— Чего? — Сухарь застрял у Пистона в горле.
— Вот так, — пояснил сосед: вдохнул глубоко, задержал воздух и медленно выдохнул... — И все. Сыт.
Пистон остановившимся взглядом смотрел на плутовскую рожу Редьки. А тот вдруг расплылся и беззвучно рассмеялся:
— Шучу я! Люблю, грешный, пошутить.
— А ну тебя, — сердито отмахнулся Пистон и стал жевать.
— Ты следи, следи, — посоветовал Редька. — Не прозевай. Начальничек-то у вас — ух! — строгий. Случись что, башку сымет.
— Знаю, — проворчал Пистон.
Он понял, конечно, что у Тощего был генератор. Да почему был — есть... Серьезно. Серьезно, да, но ему-то, Пистону, что делать? Жить так, как жил? Против своих?.. Позорно. Восстать? И тут же распрощаешься с жизнью.
Вот ведь выбор! От переживаний Пистон не заметил, как проглотил весь сухарь. Но как ни странно, бдительности он не утратил, смотрел во все глаза, и именно он, а не Редька заметил, как в окне подъезда на шестом этаже мелькнул силуэт человека.
Читать дальше