Андрей Лестер - Москва 2077. Медиум

Я пнул бревенчатую стену ногой. События разворачивались по худшему из сценариев. Что бы мы ни сделали теперь, погибнут невинные люди. Значит, нужно атаковать одновременно всех охранников. Но это невозможно.

Тем не менее делать что-то надо. Чем могут нам помочь из-за Щита, я не представлял.

Бур спустился, и началась возня. Бойцы, с виду беспорядочно, перемещались по всему инкубатору. Пару раз куда-то к южной стене пробежал Ратмир. Слышны были негромкие окрики, команды, лязг металла. Распахнулись ворота конюшни. Вывели лошадей, что-то делали с ними. Ученый, как был, в своем белом халате, занимался чем-то у стеллажа над таинственной дырой в земле. Охранник помогал ему передвигать и осматривать что-то в длинных брезентовых свертках, которые лежали на стеллаже.

Наконец Бур вышел из мастерских и пошел прямо на меня, по дороге оглядываясь куда-то на верхнюю кромку южной изгороди, словно ожидал там что-то увидеть. Может, Адамова, или Анжелу, или какое-нибудь хитроумное приспособление, с помощью которого можно было бы преодолеть Щит.

Он приближался, я смотрел на его широкую грудь, короткие седые волосы и представлял, как я стреляю в него. Куда бы выстрелил? В грудь? В живот? Или в голову? Такого нужно бить наверняка. Несмертельное пулевое ранение его не остановит, даже, вероятно, не собьет с ног. Несмотря на всю ненависть и страх, которые он во мне вызывал, я не мог представить себя стреляющим ему в лицо, и если даже подумать об этом мне тяжело, то что будет, когда придется стрелять?

Посреди двора его перехватили Ратмир и тот квадратный блондин, который сегодня распоряжался за обедом. Они подняли руки, сдвинули рукава и сверили часы. Потом Бур махнул в сторону ворот, похлопал блондина по плечу, которое было под стать его громадной лапе, хотя ростом блондин был меньше полковника головы на полторы. Боец отдал честь, то есть поднес руку лодочкой к левому уху. Бур и Ратмир, стоявшие спиной ко мне, ответили на его приветствие таким же по-военному четким жестом, и он побежал к воротам.

У ворот к этому времени стояли две телеги, нагруженные бревнами. За ними с заряженными арбалетами пряталось человек десять бойцов. Еще человек десять прикрывали их с флангов, вооруженные дротиками, копьями и тесаками. У двух или трех были футляры.

Когда блондин подбежал к воротам, их молниеносно приоткрыли ровно настолько, чтобы широкий боец смог протиснуться, и сразу же, как только он оказался снаружи, снова заперли на все засовы.

Прошло полчаса, сообразил я. Квадратный человек отправился за пределы инкубатора с проверкой выполнения условий ультиматума.

Полковник постоял немного, глядя на закрытые ворота, потом опять двинулся в мою сторону. Оставшийся стоять посреди городка Ратмир залез в карман, вытащил сигареты и закурил. Давненько мне не приходилось видеть курящего человека. Пока полковник не дошел до двери моей избы, Ратмир дважды посмотрел на часы.

– Не хочу терять время, – просипел полковник, открыв дверь. – Ты уже понял, что тебя оставили в живых только потому, что хорошо справляешься с ролью посредника, медиума. Дети с тобой работают намного лучше, чем без тебя. Не знаю, чем ты их берешь, но такова уж их природа. Тихие. Для меня загадка… У нас есть около полутора часов. Думаю, что шайка Адамова приняла ультиматум…

– Тогда почему они промолчали? – осмелился перебить я. Мне не очень-то хотелось, чтобы Бур ошибся, неправильно истолковал действия Адамова и в результате началась кровавая бойня.

– Ну так и мы промолчали, – ответил Бур. – Что из того? В Сомали, помнится, твой друг всегда молчал, принимая ультиматумы.

– Какой мой друг?

– Адамов.

– Он не мой друг. Скорее ваш, раз вы были с ним в Сомали.

– Да? – Бур подошел, вцепился мне в плечо железными пальцами, так что я от боли и неожиданности вскрикнул. Он пристально, сверху вниз, заглянул на дно моих глаз. – Ну и ладно. Так вот, нам надо запустить огнестрельное оружие. Сейчас выведут детей, и вы будете пробовать вначале с пистолетом Макарова, затем с ПКТ. Знаешь, что это такое?

– Знаю.

– Молодец. Каждый из детей способен по-своему. Кто из них сможет выстрелить, мы не знаем. Ты работал с Мишей, а сегодня настало время поработать с моим сыном.

Бур прервался и сделал странное движение губами. Это было самое большое приближение к обычной человеческой мимике, которое мне удалось до сих пор заметить на его лице.

– С моим сыном, – повторил он. – С ним работали меньше всех. Возможно, он и раскроется больше всех. Во всяком случае, я надеюсь. А ты постарайся. Помоги ему. Только очень постарайся. А чтоб тебе лучше работалось, я пока возьму Анфису к себе в дом, и если через час тебе не удастся убедить Гришу или любого другого из детей произвести выстрел, начну присылать тебе твою подругу по кусочкам. Понял? – улыбнулся Бур сумасшедшей жестокой улыбкой.