Незнакомец посмотрел на Боба.
– А ей всего восемь лет.
– Она умная девочка.
– И все же будет лучше, если они не станут на нее слишком давить.
– Я им не позволю.
– А станут, – сказала Лора, – я буду плакать, и они отвяжутся.
Незнакомец улыбнулся. Он так ласково смотрел на Лору, что Боб ощутил беспокойство. Но в нем не было ничего от того маньяка, который хотел утащить Лору на склад; его лицо выражало нежность и расположение. Он погладил ее по щеке. К великому удивлению Боба, в глазах незнакомца появились слезы. Он заморгал, смахивая их.
– Спрячьте деньги, Боб. Помните, что я их забрал.
Боб осознал, что все еще держит в руках пачку банкнот. Он затолкал ее в карман брюк под широким передником.
Незнакомец отпер дверь и поднял металлическую штору.
– Береги ее, Боб. Она у нас особенная, – сказал незнакомец и, не закрывая двери, выскочил под дождь, сел в «Бьюик» и стремительно, с визгом шин, тронулся с места.
По-прежнему играло радио, но Боб не слышал его с тех самых пор, как звучал «Конец света», перед выстрелом, убившим наркомана. Теперь Шелли Фабарес пела «Джонни-ангела».
Вдруг он вновь услышал шум дождя, и не просто как глухой стук и шорох вдали, а действительно услышал, как дождь бешено колотит по окнам и крыше наверху над квартирой. Несмотря на открытую дверь, через которую порывами врывался ветер, запах крови и мочи нестерпимо усилился, и так же внезапно Боб вышел из транса и понял, как близко смерть подошла к его драгоценной Лоре. Твердя ее имя, он подхватил ее на руки, прижал к груди, гладил по голове. Он прижался лицом к ее шее, вдыхал свежий запах кожи, ощущал биение пульса и благодарил Бога за то, что она жива.
– Я так люблю тебя, Лора.
– Я тоже люблю тебя, папочка. Но теперь нам пора вызывать полицию.
– Ты права, – согласился он, неохотно опуская ее на пол.
Слезы слепили ему глаза. В растерянности он вдруг забыл, где стоит телефон.
Лора уже сняла трубку. Она протягивала ее ему.
– Хочешь, я сама позвоню, папочка? Номер тут на диске. Давай я позвоню.
– Нет, я сам, девочка. – Сдерживая слезы, он взял у нее аппарат и сел на старую деревянную табуретку за кассой.
Она положила ему руку на плечо, понимая, что он нуждается в ее прикосновении.
У Джанет был сильный характер. Но сила воли и самообладание Лоры не соответствовали ее возрасту, и Боб Шейн удивлялся, откуда это у нее. Может быть, она полагалась на себя оттого, что росла без матери.
– Папочка! – Лора, напоминая, пальцем стучала по телефону. – Ты должен позвонить в полицию, ты не забыл?
– Да, да. – Задыхаясь от запаха смерти, заполнившего магазин, он набрал номер экстренного вызова.
* * *
Задумчиво поглаживая шрам на щеке, Кокошка сидел в машине напротив маленькой бакалеи Боба Шейна.
Дождь прекратился. Полиция уже уехала. С наступлением темноты вспыхнули неоновые вывески магазинов и зажглись фонари, но, несмотря на эту иллюминацию, темный, слабо поблескивающий асфальт мостовой и тротуара, казалось, поглощал, а не отражал яркий свет.
Кокошка прибыл сюда одновременно со Штефаном, этим светловолосым и голубоглазым предателем. Он слышал выстрел, видел, как Штефан скрылся на автомобиле убитого, он смешался с толпой зевак по приезде полиции и таким образом был неплохо осведомлен о случившемся в магазине.
Он ни на секунду не поверил в абсурдное утверждение Боба Шейна, что Штефан один из сообщников убитого. Штефан был не врагом, а их добровольным защитником и, без сомнения, не открыл им, кем он в действительности является.
Лора была вновь спасена. Но зачем?
Кокошка попытался разгадать, какую роль девочка может играть в планах предателя, и зашел в тупик. Он понимал, что расспросы девочки ничего не дадут: она слишком мала, чтобы ей доверили важную тайну. Причина ее спасения была для нее самой такой же загадкой, как и для Кокошки.
Он был уверен, что и отец ничего не знает. Именно девочка, а не отец интересовала Штефана, поэтому Боба Шейна наверняка не посвятили в тайну личности и намерений Штефана.
В конце концов Кокошка подъехал к ближнему ресторану, пообедал, а затем, когда уже совсем стемнело, вернулся к магазину. Он поставил машину на боковой улочке в тени широкой кроны финиковой пальмы. В магазине было темно, но в окнах квартиры на втором этаже горел свет.
Из глубокого кармана плаща он извлек револьвер. Это был короткоствольный «кольт-агент» тридцать восьмого калибра, компактный, но мощный. Кокошка был неравнодушен к оружию хорошей конструкции и работы, а этот револьвер был ему особенно по руке: это была сама Смерть в стальной оболочке.
Читать дальше