Дин Кунц: Молния

– Ты счастлива с ним, Шейн?

– Он грустный человек.

– Но очень хороший.

– Он никогда не заменит Данни.

– Но Данни не вернуть.

Лора кивнула. Они продолжали качаться в качалках.

– Он говорит, что я сделала из него нового человека.

– Как папа Карло сделал Буратино.

Наконец Лора сказала:

– Я его люблю.

– Я знаю, – ответила Тельма.

– Я никогда не думала, что я опять… смогу таким образом полюбить мужчину.

– Каким это образом, Шейн? Ты имеешь в виду какую-нибудь новую замысловатую позицию? Очнись, Шейн, ты приближаешься к среднему возрасту, еще немного, и тебе стукнет сорок. Не пора ли образумиться и позабыть о разврате?

– Ты неисправима.

– Верно. Но я стараюсь исправиться.

– А ты как, Тельма? Ты счастлива?

Тельма похлопала себя по большому животу.

Она была на восьмом месяце беременности.

– Я же тебе говорила, что это может быть двойня.

– Да, говорила.

– Двойняшки, – благоговейно повторила Тельма. – Представляешь, как бы обрадовалась Рут.

«Судьба стремится восстановить предопределенный ход событий, – подумала Лора. – И иногда, к счастью, ей это удается».

Они некоторое время сидели в согласном молчании, вдыхая чистый морской воздух, слушая, как ветер шумит в соснах и кипарисах Монтеррея.

Немного погодя Тельма спросила:

– Ты помнишь тот день, когда я приехала к тебе в горы, а ты упражнялась в стрельбе на заднем дворе?

– Помню.

– Когда ты что было мочи палила по мишеням. Ощерившись, угрожая всем и каждому, кто посмеет тебя потревожить, рассовав повсюду револьверы. Тогда ты мне сказала, что всю жизнь терпела и покорялась судьбе, а теперь этому пришел конец; что ты будешь бороться за свое счастье. Ну и злющая ты была в тот день, Шейн, ожесточенная.

– Это правда.

– Я знаю, что ты по-прежнему умеешь терпеть. И я знаю, что ты по-прежнему можешь за себя постоять. Мир по-прежнему полон смерти и горя. И несмотря на это, в тебе нет больше ожесточенности.

– Это так.

– Почему? Открой секрет.

– Дело в том, что я узнала еще одну, третью истину. В детстве я научилась терпеть. После гибели Данни я научилась бороться. Я по-прежнему стоик и борец, но теперь я также научилась принимать судьбу. Судьба, она есть.

– Звучит как восточная мистическая трансцендентальная чепуха. Судьба, она есть. Господи! Сейчас ты пригласишь меня пропеть мантру, а затем созерцать пупок.

– Куда тебе, Тельма, с двойняшками в животе, – заметила Лора, – ты и пупка-то не увидишь.

– Нет, увижу, только для этого мне нужно зеркало.

Лора рассмеялась.

– Я люблю тебя, Тельма.

– Я тоже люблю тебя, сестренка.

Они молча раскачивались в качалках.

Внизу на пляже начался прилив.

[1]31 октября, канун Дня Всех Святых.

[2]Руководитель преступной религиозной секты, организатор и участник массового убийства в Голливуде.

[3]Персонаж книги Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес«.

[4]Один из трех юношей, плененных в Иерусалиме, которых царь Навуходоносор бросил в раскаленную печь за отказ поклоняться золотому идолу, и спасшихся благодаря своей вере (Библия, книга пророка Даниила).

[5]Чертог мертвых в скандинавской мифологии, куда попадают после смерти павшие в битве воины и где они продолжают прежнюю героическую жизнь.

[6]По преданию, жительница Чикаго миссис О'Лири доила корову при свете свечи. Корова повалила свечу. Так возник Большой Чикагский пожар 1871 года, когда огнем была уничтожена большая часть города.