Николай Степанов - Змееносец; Змеиный король; На стыке трех миров

Мугрид отпил немного из чашки, поморщился, а затем опрокинул содержимое залпом. Напиток ему явно не понравился.

– Как интересно! А о чем ты хотел со мной поговорить?

– О будущем, дочка. Сама понимаешь, времена для нас с тобой наступают трудные. Возможно, мне придется надолго исчезнуть…

– Ты меня бросаешь?

– Так будет гораздо безопаснее для тебя.

– А как же Ливаргия, наш дворец?

– Думаю, он вряд ли останется нашим.

Ответ отца Равис явно не понравился. Она резко поднялась с места и принялась крутить поднос. Когда заметила, что именно у нее в руках, вдруг улыбнулась.

– Давай я еще чаю принесу.

– Из чего вы его тут делаете? Привкус какой-то странный. Я больше не буду.

– А я еще выпью. – Она быстро удалилась.

Дочка вернулась через десять минут, когда Мугрид уже понял причину неприятного привкуса: в чашке был сильный яд. У вельможи к этому времени онемели руки и отнялся язык.

– Извини, папочка, но я не могу позволить, чтобы наша Ливаргия досталась не мне. Твоя смерть – единственная возможность вернуть расположение кронмага. Ты же не хочешь, чтобы я стала нищей? Ведь правда не хочешь?

«Что ж, зато больше не надо ломать голову в поисках выхода», – одними глазами усмехнулся гермаг.

– Даргух тоже на пути к Кардыблу. А малоросликов мы усыпили. Преподнесем их в подарок нашему правителю. Зулг, согласно собственным указам, просто не посмеет лишить меня наследства. Я ведь передам ему главных виновников заговора. Еще раз прости, – неуклюже развела руками Равис. Другого выхода у меня не было.

«Моя дочь», – с некоторым облегчением подумал Мугрид, и это стало его последней мыслью.

– Хинг рассказал, как снять проклятие с племени? – Гзур задал столь важный вопрос лишь утром.

Железнорожники к этому времени добрались до небольшой деревеньки, в которую входить не стали, остановившись на опушке. Всю ночь Остроокий вел людей на северо-запад от столицы. Каждую минуту он ждал сообщения о преследовании, раз за разом отсылая сопровождавшего отряд духа назад. Однако погони не последовало. После того как Вирлен возле Чешуйчатого грота освободил котерзов, карангам пришлось несладко и они сами были вынуждены убегать.

– Нужно выбрать нового вождя – и проклятию конец, – ответил Андрей.

– С помощью топора?

– Да, без него не обойтись, – вздохнул фокусник.

– А ты, я смотрю, и не рад?

«Знал бы, в чем оно заключается, и ты бы не веселился», – мысленно пробурчал Фетров.

– Хочешь, чтобы мы сделали это прямо сейчас?

– А чего откладывать? Чем быстрее исчезнет проклятие, тем лучше. Не зря же я выбирал в поход самых достойных. Наверняка хоть одного из них топор Хинга признает.

– Может, с тебя и начнем?

Пока железнорожники разбивали лагерь, Вирлен с шаманом оказались немного в стороне от остальных. Вероника после пережитых треволнений уснула прямо в телеге, как только повозка перестала трястись.

– Вообще-то я в вожди не собирался, но если топор…

Фетров поискал глазами подходящее для посвящения место. Его внимание привлекло поваленное дерево.

– Пойдем. – Андрей подошел к стволу и аккуратно положил на него оружие. – Скажи, Гзур, каким, по-твоему, должен быть вождь племени?

– Мудрым, смелым, решительным…

– Хинг мне сказал, что в нынешних условиях лидер должен быть готовым к самопожертвованию. Что ты готов сделать ради своих людей?

– Все.

– Тогда возьми топор и отруби себе руку.

– Ты шутишь? Какой смысл себя калечить? С двумя руками я больше пользы могу принести.

– Это не мое условие. – Про себя змеиный король уже считал удары сердца. – Домосед сказал: вождем станет лишь тот, кто не мешкая отрубит себе руку.

Гзур взял оружие, посмотрел на лезвие, глянул на свою ладонь. Шаман непроизвольно вздрогнул, представив процесс посвящения. Затем он все-таки положил левую кисть на ствол.

– Время вышло, – остановил его фокусник. – Ты недостаточно решителен.

– Что значит «вышло»?

– Будущему вождю на размышление дается не больше минуты.

– Но ты же не сказал… – Шаман положил топор.

– Потому, что не должен был. Будем звать следующего?

Фетров постарался отрешиться от жутковатой процедуры посвящения. Он сейчас строго выполнял требования Хинга. И конечно, хотел как можно быстрее с этим закончить.

– Мне тоже нельзя ничего им говорить?

– А ты сам как думаешь?

– Понял.

Ни один из воинов не сумел справиться с заданием. Покалечить себя? На это за отведенные шестьдесят ударов сердца не решился никто.