Андрей Орлов - Столица Сибири 2029. Берег монстров

Мы задыхались от волнения. Неужели не напрасны наши старания?

– Карнаш, обалдеть, это Кузьма… – Ольга заикалась от волнения. – Это точно Кузьма… Мы же обогнали их – часть пути проехали на машине… А они тащились пешком – через буераки, мимо банд, вот поэтому их и осталось только трое… Господи, Карнаш, что нам делать? Нельзя им дать уйти… Черт, у нас ведь никакого оружия… Не взрывать же их гранатой…

Да Бог с ним, с оружием! Неодолимая сила уже выбрасывала меня из-за укрытия, гнала на штурм. Сработал фактор внезапности. Автоматчики растерялись, когда из сумерек на них набросилось что-то яростное, безумное! Они не ожидали засады в этой местности. Они ведь почти дома! А я был уверен, что сверну горы. Встреча с первым завершилась нокаутом – бородач не успел стащить автомат и грохнулся в пыль с перебитой челюстью. Второй еще сбрасывал с себя мешок, а я уже оттолкнул его, отвесив пинка по бедру. Бросился на третьего, имевшего шансы оказать сопротивление. Но он их упустил, усталость гнула к земле, что и привело к тяжелым последствиям. Я ударил двумя кулаками одновременно – в глаз и в грудь. Он задохнулся, рухнул, начал кашлять. Я подскочил, свалился на колени и добил его тяжелой плюхой в горло. Не стоит хлестать по сусалам, если есть более надежные способы обезвредить человека. Я перекатился, попутно выдергивая нож. Мужик, переносивший мешок, загибался от боли (я знал, по какой мышце ударить, чтобы обеспечить яркие впечатления), но сорвал со спины автомат. Физиономия перекосилась. Нож уже летел, красиво кувыркаясь, вонзился в грудь на уровне сердца. Я не стал дожидаться, пока он растечется по «древу», метнулся к нему, вырвал нож, побежал к первому, решившему проснуться после нокаута. Попытка не прошла, он снова погрузился в глубокий сон, усугубленный второй свернутой челюстью. Я лихорадочно озирался: один из присутствующих был точно мертв, у других большие проблемы со здоровьем. Нетерпеливо прыгала Ольга, несла какую-то ахинею. Задергался, замычал мешок. Я бросился к нему с радостным воплем, перерезал веревки, распорол горловину. Словно пружина выстрелила! Вылетел мальчишка в лохмотьях, грязный, с сальными волосами, ошалевший от страха. Его рот был туго перевязан тряпками.

Это был не Кузьма! Другой пацан – двенадцати или тринадцати лет. Разочарование – не описать. Видимо, сумел в мешке развязаться. Я и глазом не успел моргнуть, как он отправил мне в этот глаз кулачок! Я сел от неожиданности. Вот так дела. А пострел как-то ловко толкнул меня в плечо, покинул мешок окончательно и помчался прочь! Только пятки сверкали, и лохмотья раздувались! Я моргал. А пацан уже вкатился в лес. Захрустели гнилые сучья, взметнулась пыль. Возня, треск, мычание – и тишина. Только пепел клубился над участком мертвого леса.

– Кузьма? – неуверенно пробормотала Ольга.

– Это не Кузьма, – отрезал я.

– А кто? – она начинала тупить.

– Пацан какой-то. Мы ошиблись, дорогая… – я бросился в лес, взлетел на бугорок, стал осматриваться. Подбежала Ольга – вся в расстроенных чувствах. Пацана нигде не было – убежал или засел в каком-то укрытии, откуда и лупал на нас испуганными глазами. «Парень, не бойся! – кричал я. – Выходи! Мы не сделаем тебе ничего плохого!» Но в лесу было тихо, затаился шкет. Я прыгал по поваленным деревьям, заглядывал под них, кричал: «Пацан, ты чего такой трус? Вылазь! Мы же спасли тебя! Все в порядке, мы хорошие!» Но малек, похоже, натерпелся. Он не верил людям. Отчасти я его прекрасно понимал. Пережить такое… Просто дикий, неконтролируемый страх. Мы бродили по трухлявой чащобе, звали его, кричали, что все опасности позади, он должен держаться людей, в одиночку не выжить. Никто не отзывался. Вероятно, этот шпингалет был уже далеко. В итоге мы вернулись на дорогу, угрюмо таращились на неподвижные тела. Ладно, хоть доброе дело сделали… Мы вскрыли рюкзаки «потерпевших», рвали жесткую пленку – упаковку от продуктов, давились волокнистым мясом, отдающим дымком, глотали, почти не пережевывая. Даже мысли не возникло – а из кого, собственно, мясо? Жадно пили холодную воду из холодных фляжек, снова копались в рюкзаках. Весь боезапас парни извели в тяжелом походе – в магазинах по несколько патронов. Но снаряженные рожки у нас имелись. Мы щелкали затворами тяжелых АК-74, оснащенных пламегасителями – солидное убойное оружие. Надевали рюкзаки, набитые остатками еды и теплыми вещами. Дополнительный вес они почти не создавали, а падать спиной теперь было приятно. Я оттаскивал тела в ближайшую канаву, а Ольга собирала оставшийся после нас «компромат» и спихивала туда же. Прежде чем уйти, мы снова вошли в лес, звали пацана.